Лариса Малмыгина - Неприкаянная душа. Фантастический роман

А книг у нас было много. Сколько помню себя, мы доставали их и в спекулятивные советские времена: тоннами сдавали макулатуру, мерзли долгими ночами в угрюмых очередях дабы записаться на вожделенные тома обожаемых классиков, обменивались новинками с друзьями, даже ездили к родственникам в Среднюю Азию. Там, на прилавках маленьких узбекских магазинчиков, неизменно покоились невостребованные фолианты любимых и до поры неизвестных авторов. Обливаясь потом, мы под завязку загружали трофеями старенькие жигули и с песнями катили по раздолбанным эсесесеровским магистралям к родному уральскому городу. За нашими напряженными спинами на источниках всевозможных знаний возлежали счастливые наследники. Созерцая экзотические пейзажи за окнами, они повизгивали от удовольствия и уплетали за обе щеки очередную вкуснятину, добытую подле дороги у местных коммерсантов, а именно: арбузы, дыни, урюк или копченую казахстанскую рыбку.

Книжное изобилие, свалившееся на матушку Россию в последние годы, застало нас врасплох. Первое время я с воодушевлением сгребала с прилавков все подряд, затем стала постепенно уменьшать количество купленных экземпляров, потом перешла на мудрые справочники, постепенно осознавая, что стать обладательницей всех изданных томов просто невозможно. Но справочники мне были жизненно необходимы, так как в эпоху книжного изобилия получить компетентный совет стало легче от несловоохотливого, но предельно честного бумажного консультанта, чем падкого на деньги специалиста. Медицинская литература была моим хобби, а потому, забравшись с ногами на тахту, я впилась глазами в страницы, информирующие меня о методах лечения ненавистного всему человечеству рака.

В детстве, когда кому-то хотелось меня подразнить, все сразу вспоминали лису Алису и ее незабвенного кавалера кота Базилио. Я переживала это необычайно и дико ненавидела свое имя. Базилио в то благословенное время тоже имелся, даже целых два. Они сидели на задней парте, бесстыдно списывали у меня домашние задания, бесцеремонно провожали до дома и по вечерам устраивали разборки на тему «кто на свете всех милее?» с фанатами другой представительницы прекрасного пола; а моей соперницей по красоте была Натка Егорова, обольстительная тонкая брюнетка с зелеными томными глазками. По утрам, приходя на уроки и пряча от суровых педагогов ссадины и синяки, мальчишки воинственно поглядывали друг на друга и с нежностью на своих кумиров. Ласковых взглядов двоих Базилио я не переносила, хотя искренне уважала их за стойкость и преданность. Но когда мои воздыхатели сколотили небольшую шайку и темными ночами стали отлавливать не согласных с их компетентным мнением, забеспокоилась не только школа, но и районная милиция; а я под шумок переехала в другой микрорайон, не оставив никому нового своего адреса, благо, папе моему как раз вовремя дали трехкомнатную квартиру. К сожалению, и здесь беглянке не повезло: местный авторитет, рыжий качок Димка, в которого были влюблены все девчонки класса, возненавидел меня с первого взгляда. Он дерзко дергал новенькую за косички, подкладывал на парту кнопки, приучая ее к величайшей осторожности. И снова я стала лисой Алисой, но только без верных Базилио. Прочие представители могучего пола связываться с Рыжим не возжелали. Они стыдливо отворачивались в сторону, когда их квадратный лидер изо всех сил старался обратить на себя мое внимание. Это потом я узнала, что самоуверенный Димка был по уши влюблен в меня, но тогда слез в девичью свою подушку я пролила немало.

Папочка скончался внезапно в той самой трехкомнатной квартире от инфаркта. Да и немудрено было умереть в ней, поскольку творилось там что-то невероятное. В свое время умудренные опытом друзья просили родителей отказаться от нового жилья, так как построено оно было на месте разрушенного старинного кладбища. Но, прожженные атеисты, предки проигнорировали советы приятелей. А после заселения по ночам нас стали тревожить необычные звуки, будто эхом разносившиеся по квартире: вздохи, шорохи, шелест переворачиваемых страниц старых газет, стопкой покоящихся в прихожей на стиральной машине. Я просыпалась по утрам и с ужасом обнаруживала следы от чьих-то пальцев на груди, ягодицах, руках и ногах. Папа с мамой молчали, но были подавлены и сосредоточены. Это должно было чем-то закончиться. И закончилось – папы не стало. Мы остались втроем, а потому вопрос о моем обучении в вузе отпал сам собой. После восьмого класса я поступила в здешнее медицинское училище, простившись не только с взлелеянными мечтами о любимой профессии журналиста, но и с возможностью зарабатывать приличные деньги. Годом позже Жанка тоже поступила учиться, но в ПТУ на лаборанта, дабы иметь возможность бесплатно питаться и одеваться в добротные казенные одежки. Квартиру мы поменяли на двухкомнатную, взяли небольшую доплату, чтобы как-то худо-бедно просуществовать в безденежные студенческие времена. Прошло некоторое время, и однажды я встретила его, того, о ком мечтала всю свою сознательную непорочную жизнь. На очередных танцах в доме культуры он несмело подошел ко мне, и больше мы не расставались. Поженились спустя полтора месяца после знакомства, и переехала я к мужу в другой город. Во время буйного цветения черемухи сбылась наша мечта: проклюнулся на свет божий красавчик-блондин Олежка, а через пять лет после этого знаменательного события решила осчастливить своим рождением грешную землю и Алиночка, обворожительная брюнеточка с сильным, волевым характером. Муж мой, Сергей, учился на вечернем отделении института, а я в одиночку усердно осваивала профессию воспитательницы, так как несостоявшиеся бабушки бескрылых ангелочков, игнорируя своих образцово-показательных внуков, экстренно повыскакивали замуж, став изумительными няньками для новоиспеченных мужей.

Читать дальше