Эль Верж - Прыжок к счастью

Женя взял меня на руки и, принеся в свою комнату, бережно положил в корзинку. Подушка была необычайно мягка, а простыня пахла весенней свежестью. Я удобно свернулась калачиком, закрыла нос своим пушистым хвостом, который почему-то пах карамелью и улетела на крыльях сна в неведомую страну, в которой я была счастлива с Григорием…

– Смотри, она красивая, правда, пап? – услышала я сквозь сон Женин голос.

– Да, сынок, но даже не в красоте дело. Если она и в правду такая умная, как ты сказал, то это просто находка, а не кошка! Нам необычайно повезло!

Я открыла глаза и увидела склонившегося над моей корзинкой мужчину лет сорока – полного, розовощекого с белокурыми волосами, которые смешно завивались на концах.

– Ага! Это Женин папа. – Поняла я.– Очень мил. Явно не вредный, понимающий юмор субъект. Пожалуй, Жене необычайно повезло с родителями.

– Проснулась! – обрадовался папа, увидев, что я открыла глаза, будем знакомы. – Я – Виктор Степанович, а ты – Дымка. – С этими словами он протянул мне руку. Я вложила свою лапку в его небольшую мягкую руку, и он ее слегка сжал.

– Потрясающая кошка! – восхитился он. – Может, она сбежала из цирка? Тогда можно объяснить, почему она такая ученая.

– Пап, нам придется ее отдать? – расстроено спросил Женя.

– Если увидим где-нибудь объявление о том, что ее кто-нибудь ищет, то конечно, ничего не поделаешь, а так пусть живет у нас.

Женя явно расстроился.

– Глупенький, – подумала я. – Никто не будет искать кошку Дымку. Если и будут, то только некую Эллину Владимировну и то, пожалуй, не скоро…

Так я и стала, хоть и ненадолго, членом семьи Фиркиных…

Динь, динь, динь, дззззз… Ужасно! Что это? Будильник? Но я не пользуюсь им с тех пор, как покинул мрачные стены Уральского государственного склепа, то есть университета. Не знаю уж, почему такое название пришло мне в голову, но как только на первом курсе я увидел здание, в котором мне придется провести ближайшие пять лет, так сразу возникло название «Уральский государственный склеп». Так я и называл свое место учебы до момента получения красного диплома. И родители совсем не удивлялись, когда рано утром, я швырял будильник на пол и стонал:

– О, Боже! Опять в склеп! Скоро я стану ученой мумией!

К моему огромному счастью – не стал. В свои тридцать четыре я выглядел весьма неплохо – спортивное телосложение, ни одной жировой молекулы, сплошь – мускульные волокна.

Дззз… – опять! Телефон? Нет. У меня весьма мелодичный звонок, а тут просто какая-то бор машина. Что же это? Вспомнил! Дверной звонок! Вот напасть! Ко мне так редко ходят, что я даже забыл его звучание. Кого это принесло в такую рань? Еще и семи часов, наверное, нет. Я медленно сполз на пол и на ощупь поплелся к двери, безуспешно стараясь разлепить веки, которые свинцовыми жалюзи намертво закрывали глаза, не пропуская ни кванта света. Добравшись до двери, я даже не спросил, кто там, свято веруя, что бандиты ходят или по ночам, или днем, но никак ни утром, когда во всех квартирах народу, как муравьев в муравейнике. Тем более бандиты так оглушительно не звонят. Распахнув настежь дверь, я выглянул в коридор и сквозь узенькие щелки глаз, которые я с неимоверным трудом смог разлепить, увидел сначала нечто напоминающее грязно-цветастый тюрбан и грязно-седые волосы, намотанные на бигуди. Потом пред моими, еще не совсем проснувшимися очами, предстал серый фланелевый халат, поверх которого красовался малиновый клеенчатый фартук. Из под халата выглядывали синие спортивные штаны, а на ногах – сильно потертые тапки, которые уже не первый год просились на помойку. Из этого одеяния, которое довершалось очками с невероятно толстыми линзами на меня взирала старушенция лет семидесяти. В руках у нее была большая грязная кастрюля.

Я не нашелся, что сказать и лишь недоуменно уставился на нежданную гостью. Она начала первая:

– Здрасте! Я Ваша суседка снизу. Не взгляните, у меня суп не прокис? – спросила она и сунула мне под нос свою кастрюлю, в которой на дне, к моему удивлению, плескался вполне приличный суп.

– Ага! Соседка снизу! Наверное, эта та старуха, помешанная на здоровье и постоянно донимающая соседей разными бредовыми просьбами. Одни более вежливые, я слышал, уже не открывали ей дверь, а другие – откровенно посылали за «тридевять земель». Надо же уже сюда добралась! – подумал я про себя, а вслух – Да нет, вовсе не прокис, очень аппетитно пахнет.

– Значит, не прокис! – просияла соседка. – А я все, думаю, прокис или нет, думаю, дай-ка кого-нибудь спрошу.