Ева Наду - Я отвезу тебя домой. Книга вторая. Часть первая

Они, в самом деле, выглядели очень гармоничной парой. Костюм Оливье де Лоранса идеально сочетался с платьем Клементины, так что создавалось впечатление, будто бы они продумывали свой выход сообща.

Отвечая на приветствие хозяев бала, Клементина улыбнулась торжествующе – в глазах обоих читалось восхищение.

Почувствовав себя красавицей, Клементина в самом деле была весь вечер неотразима. Она великолепно танцевала, прекрасно говорила.

Ей представили весь высший свет Квебека. И она справилась с этим испытанием. Держалась уверенно. Находила для каждого нужные слова. И улыбалась, улыбалась, улыбалась.

*

Клементина имела успех. Понимание этого делало Оливье де Лоранса счастливым.

Он не сводил глаз со своей жены. Первый страх, что она смутится, споткнётся, перепутает все фигуры танца, развеялся как дым, едва Клементина ступила на паркет.

Лоранс вёл её по центру зала, смотрел в глаза и удивлялся теплу, разливающемуся у него в груди.

Клементина была прелестна!

Он думал, что она должна чувствовать себя неловко, ведь это был, кажется, первый настоящий бал в её жизни. Но не замечал ни малейшего свидетельства её смущения.

Клементина улыбалась, двигалась легко. С удивлявшей его непринуждённостью бойко реагировала на его реплики, и, казалось, совсем не следила за подсказками распорядителя танцев.

Когда музыка стихла и они вернулись к обществу, Клементина поддержала разговор с той же лёгкостью, с какой только что танцевала.

Лишь однажды де Лоранс был близок к тому, чтобы запаниковать. Молодой хлыщ, сын интенданта Брандона, спросил Клементину, правда ли, что балы в королевских дворцах несравненно роскошнее того, на котором теперь ей довелось присутствовать. Верно ли, спросил он, склоняясь к её уху, что придворные кавалеры в Париже более галантны? Они лучше танцуют? Их комплименты более изысканны? Он едва не касался губами её виска.

Клементина посмотрела на Лоранса, стоявшего рядом с ней и державшего её под руку.

И он испугался вдруг, что жена его – уж кто-кто, а он прекрасно знал её исключительную, нелепую её правдивость – сейчас начнёт рассказывать, что понятия не имеет, что там происходит при дворе. Скажет, что она всё детство прожила в деревне, плевалась вишнёвыми косточками и принимала роды у батюшкиных кобыл.

Он даже как будто услышал это. И, кажется, побледнел.

Клементина усмехнулась. Не отводя взгляда от лица мужа, проговорила негромко:

– Никогда, друг мой, не просите женщину сравнивать. Позвольте ей танцевать – и она будет счастлива.

Окружающие рассмеялись. Лоранс благодарно сжал её локоть. Она повела плечом, высвобождаясь.

*

– Как вам понравился вечер? – спросил Оливье де Лоранс, едва они сели в карету.

– Если бы мне пришлось присутствовать на балах каждый день, я умерла бы от скуки, – неожиданно ответила Клементина.

Она стянула с пальцев перчатки, бросила их на скамью рядом с собой. Взялась смотреть в окно.

Северак, сидевший напротив, не удержался от смеха.

– Слава Богу, что вас не слышит госпожа д`Авогур. Она не простила бы вам такой оценки её многодневных стараний.

Клементина не поддержала его веселья.

– Я должна поблагодарить вас, господин де Северак, – сказала она сдержанно, – за ваше внимание и ваше терпение. Вам тоже следовало бы это сделать, сударь, – продолжила сухо, обращаясь к мужу. – Если бы не ваш друг, этот вечер вряд ли был бы таким удачным.

Лоранс, сбитый с толку её тоном, кивнул – да, конечно.

– Что-то не так, дорогая? – спросил растерянно.

– Всё в порядке. Я просто устала.

*

Клементина, в самом деле, чувствовала себя усталой. И оскорблённой. Едва они вышли из душных залов дворца на улицу, едва уселись в карету, любезно предоставленную им губернатором, возбуждение, дававшее ей силы держаться, пока она была на людях, спало, уступив место сильнейшему раздражению. И теперь, вспомнив сделанное ею неприятное открытие, она с трудом удерживалась от резкости.

Когда Клементина осознала, что все присутствующие ошибочно полагают, что она провела немало времени при дворе, она подумала было исправить ошибку. Оглянулась на Оливье. И поняла по его напряжённому взгляду, что он предпочёл бы оставить общество в заблуждении. Он с таким ужасом глядел на её губы, будто боялся, что стоит ей разомкнуть их, и изо рта её выпрыгнет жаба.

Он по-прежнему стесняется её. Он её стыдится! От ярости у неё перехватило дыхание.

Удар оказался намного сильнее из-за того, что вот уже несколько часов Клементина не могла насмотреться на своего мужа. Радовалась выражению одобрения, которое не сходило с лица Оливье де Лоранса, надеялась, что с этих пор – раз уж он понял, что ему не придётся краснеть из-за того, что она носит его имя, – у них всё будет по-другому.