Ева Наду: Я отвезу тебя домой. Книга вторая. Часть первая

Если бы она заранее знала, сколько упрёков и утомительных увещеваний ей придётся выслушать от мужа, она сразу отказалась бы от присутствия на этом балу.

Но тогда она не предполагала ещё никаких неприятностей. Она поднялась к себе, приказала Николь достать из сундуков всю сшитую перед отъездом одежду. Взялась выбирать то, в чём хотела бы показаться на люди.

Она даже – глупая! – позвала взглянуть на платья Оливье.

Она была так счастлива!

Всё изменилось, когда, бросив короткий взгляд на представленные ему наряды, Оливье сказал сухо, поднимаясь:

– Всё это не годится.

Она надулась.

– Почему?

Ей так нравились её новые платья! Например, синее, с широким кружевом на груди. Оно было сшито из такого тонкого шёлка! Клементина и касалась-то его с опаской – боялась зацепить, повредить как-то гладкую, переливающуюся ткань. Или вон то, густо-зелёное. Разве оно не хорошо?

Она так и спросила:

– Разве оно не хорошо?

И Оливье ответил:

– Прекрасно. В нём, должно быть, очень удобно кормить кур на птичьем дворе. Есть куда насыпать зерно.

Он скривил губы.

– И думать забудьте обо всём этом. Найдите портного. Лучшего в этом чёртовом городе портного. И закажите себе платье. Вы знаете, что такое бальное платье? Ах, дьявол! Если вы не знаете, должен знать портной, в конце концов!

Она глядела в пол. Старалась, чтобы слёзы, которые жгли ей тогда глаза, не излились наружу. Клементина так ненавидела мужа в тот момент, что если бы Оливье только подошёл, коснулся её, она вцепилась бы в него зубами.

Клементина сдерживалась изо всех сил – боялась, только раскрыв рот, сорваться на крик.

Он же перенёс вес с одной ноги на другую – сапоги его тогда жалобно скрипнули. Продолжил говорить. И тон его сделался отвратительно-назидательным.

– Вы меня слышите? На вас станут смотреть, вы будете для них примером. Не потому, что можете быть им, не обольщайтесь, но потому, что вы только что явились сюда из Франции. По тому, как вы выглядите, здешние дамы будут судить о том, что теперь носят при дворе. Неужели вы не понимаете, как это важно – соответствовать их ожиданиям?

Теперь Клементина была уверена: если б она возмутилась, наговорила дерзостей, даже нагрубила бы мужу, она бы сейчас чувствовала себя лучше. Но она промолчала тогда. А, значит, позволила ему продолжать.

– Вы не понимаете? – насмехался он. – Угораздило же меня жениться на дурочке! И что я должен сделать, чтобы убедить вас? Вы знаете, что такое бал? Это не ваши деревенские танцульки! Это место, где собираются все самые важные, самые влиятельные люди города. Все они – господин д`Авогур, этот интендант… как его… Брандон!.. Монсеньор де Лаваль. Все захотят говорить с вами. Все взоры в это время будут направлены на вас. И вы желаете предстать перед ними оборванкой? Вы не нищая, вы – жена графа де Лоранс. И должны выглядеть соответственно.

Устав, наконец, выговаривать ей, Оливье развернулся на каблуках и вышел из комнаты.

*

С той ссоры они почти не разговаривали друг с другом.

И вот сегодня, когда Оливье в очередной раз заглянув к ней в комнату, спросил, заказала ли она себе к балу платье, она сказала то, что готовилась сказать два последних дня:

– Я не пойду на этот бал.

Он схватил её за плечи:

– Пойдёте! И вы будете одеты так, как надо. И вести себя будете так, как это необходимо. А ваши желания меня не интересуют!

И опять она испытывала к нему одно отвращение.

Первое знакомство с новой жизнью не способствовало праздничному настроению.

Был рыночный день. Они – она и Николь – наконец наполнили корзину всем необходимым. И собирались идти домой.

Однако Клементина, которая до тех пор успела перекинуться лишь парой-другой фраз со своими новыми знакомыми, ещё жаждала общения. Она наблюдала краем глаза за тем, как толпящиеся у прилавков женщины приветствовали друг друга, как весело переговаривались между собой, как громко, не смущаясь сторонних ушей, перебрасывались шуточками. И чувствовала какую-то непонятную тоску. Ей хотелось присоединиться к этой галдящей, неугомонной толпе – хотя бы и в ущерб репутации.

Но трусиха Николь, в тот день сопровождавшая её на рынок, озиралась по сторонам и, кажется, только и мечтала о том, как бы поскорее оказаться под защитой каменных стен их нового дома. Видя это, Клементина отправила нагруженную продуктами служанку домой – заниматься обедом, а сама, вслед за женщинами, которые, закончив с покупками, не сговариваясь между собой, направились в расположенную на углу таверну, тоже заглянула в наполненное дивными ароматами заведение.