Карина Василь: Разум и чувство

Таким образом, и мистер Сворд, и мисс Баттон повели себя совершенно одинаково, доказывая своим семьям, что они им нужны: несмотря на разницу в темпераментах, они предпочли бессмысленным уговорам самоустранение, чтобы семейства на деле, а не на словах ощутили их нужность.

Пока мисс Баттон впадала в депрессию, а мистер Сворд искал себя в лондонских трущобах, кельях женских монастырей и грязных подмостках французской сцены, жизнь шла своим чередом. Артур Баттон, неожиданно для всей семьи, закрутил страстный и болезненный роман с некоей итальянской аристократкой. Страстный, потому что он полюбил в первый раз в жизни и панически боялся потерять свою сеньориту Франческу. А болезненный, потому что упомянутая сеньорита имела весьма сурового брата, осведомлённого о похождениях Артура и его склонности жить за счёт женщин. Он не верил в серьёзность чувств и поступков молодого человека, не имевшего постоянного дохода, но смогшего обзавестись весьма легкомысленными и обременительными знакомствами. Единственным достоинством итальянских аристократов была непривычная красота сестры, гордость её брата и древность их рода. Правда, где-то в Италии существовал отчим, который прибрал к рукам небольшое состояние сеньоров Кавальо. Но это предпочиталось не обсуждаться. В придачу мистер Баттон вовсе не жаждал приобрести нищую невестку. А миссис Баттон прямо зеленела от злости, когда видела её на приёмах, поскольку живость итальянки среди чопорных англичан не всем казалась шокирующей и неуместной. Некоторые молодые люди, пресыщенные лицемерными и жеманными соотечественницами, находили пикантное удовольствие в оставлении условностей и разговоров намёками и иносказаниями. Возможность говорить прямо поначалу шокировала, но прибавляла пикантности при общении со столь экзотической дамой. Сеньорита Франческа не боялась смеяться от души, когда смешно, язвила, когда ей казалось, что надо поставить человека на место, и громко требовала вина, когда разливали чай. Матушки дочерей на выданье считали её грубой, невоспитанной и неотёсанной. Артур Баттон же видел в ней идеал женщины: красивая, страстная, смелая и в тоже время романтичная и нежная. Он не оставлял её своими ухаживаниями, за что не один раз бывал вызван на дуэль её братом. Но это не останавливало его. Оправившись от ран, он возобновлял свои попытки завоевать её. После очередной дуэли, когда пуля рассерженного брата надолго уложила его в горячке в постель, он узнал, что брат и сестра покинули Лондон из-за угроз мистера Баттона привлечь итальянца к суду, буде его сын умрёт. По его выздоровлении молодые знакомые рассказывали Артуру, с каким отчаянием и слезами сеньорита Франческа покидала Лондон, какие бурные сцены между ней и братом происходили, когда она хотела навестить раненого. Некоторые девицы втайне упивались неподдельным горем молодого человека, лицемерно утешая его. А некоторые молодые люди злорадно потирали руки – экзотический цветок, не доставшись им, не достался и Артуру.

Едва оправившись, молодой человек кинулся в Италию догонять свою возлюбленную, и в первый раз его издёрганный последними событиями отец не получал от него писем с требованием денег. Только уверения в своей любви к итальянке и мольбы к отцу полюбить её так же, как он. Своим сёстрам он написал только раз, получив в ответ от Милисент письмо, полное пустопорожней светской болтовни, описания своих успехов, драгоценностей, нарядов, пошитых ей, и празднеств, на которых она побывала, подробного описания внешностей дам, которые казались ей все как одна уродливыми, и кавалеров, которых она считала приятными, но нелепыми, а также упрёками в том, что своим поведением он устроил такой скандал в свете, что их имя было у всех на устах. Причём, далеко не с приятным упоминанием. Излияния души брата она проигнорировала полностью, занятая только собой и своей особой. Джулия же весьма мягко пожурила своего старшего брата, призывая его вернуться и исполнить свой долг относительно семьи: жениться и продолжить род, а не предаваться безумству страсти, доставлявшей ему одни огорчения, страсти, которая всё равно ни к чему не приведёт. Больше сёстры писем от него не получали. Весьма встревоженный отец звал его обратно, обходя молчанием сеньориту Франческу. Миссис Баттон была довольна: соперница была изгнана из салонов и балов, и она могла царить в них, не оглядываясь постоянно на более молодую конкурентку, приковывавшую к себе взгляды уже тем, что она не англичанка. Что же до сына, она считала, что он достаточно вырос, чтобы ездить, где ему вздумается.