Екатерина Риз - Тебе назло. Серия «Город». Книга 3

Это спустя несколько лет, когда повзрослела, поняла, что вела себя неправильно. А уж когда Фая мне объяснила все мои ошибки, да ещё в своей любимой манере, насмешливо-ехидной, мне совсем стыдно стало, и влюбляться в каждый небесно-лазурный взор, я перестала. В какой-то момент стало грустно, жить в степенности и тоске я не привыкла, но потом встретила Лёшу, и влюбилась. И что самое удивительное, чувство моё не прошло через неделю, и даже через месяц не прошло. Весь первый курс я Прохоровым буквально болела. И самым натуральным образом млела в его присутствии, и сама краснела, когда он ко мне обращался или улыбался. Никогда за собой подобной стеснительности не наблюдала, а тут алела, как маков цвет при любой возможности. И придумать не могла, о чём мне с ним заговорить, когда мы оставались наедине. Вот ни единой мысли в голове, даже глупой. Ветер, сквозняк, как угодно можно назвать. Я только смотрела на Прохорова и мечтала о том, чтобы это никогда не кончалось. Чтобы он бесконечно смотрел на меня своими лучистыми голубыми глазами, а ещё лучше поцеловал бы. А Лёшка на это лишь дважды решился, и то каждый раз нам кто-нибудь мешал, и мы отскакивали друг от друга, а сердце у меня в груди так и прыгало, так и прыгало. И мысль о том, что вот и случилось, не покидала. Я влюбилась! По-настоящему! Даже сейчас захотелось вскочить и на кровати попрыгать от восторженных ощущений, которые меня переполняли. И поклялась себе, что сегодня вечером, когда встречусь с Лёшей, наберусь смелости и скажу ему всё, как есть. И его попрошу честно ответить, нужна я ему или нет. Ну, невозможно дальше терпеть, жить в неизвестности, мучиться непонятно почему. И ладно я, но он тоже ведёт себя, как юнец, честное слово. Чего стесняется? Или я ему настолько нравлюсь, что он никак не может справиться с волнением? Об этом думать было приятно.

Дверь в мою комнату без стука открылась, заглянула мать, и я в первый момент поразилась её внешнему виду. Вчера она в очередной раз поменяла причёску, перекрасилась в блондинку, да ещё волосы нарастила, и теперь по дому не ходила, а порхала, подобно греческой богине Афродите, обряженная в воздушный, полупрозрачный пеньюар. Кажется, наконец, сама себе нравилась, потому что без конца останавливалась у зеркала и собой любовалась. А я украдкой посмеивалась над ней. В открытую смеяться было чревато серьёзными последствиями, насмешек мама не терпела, принимала только открыто изъявляемое обожание, а её умение устраивать скандалы на пустом месте, оправдывала только её фамилия – Шаткая. Расшатывать чужую психику она очень хорошо умела. А ещё у неё было дурацкое имя, наверное, ещё более дурацкое, чем моё – Олимпиада. Иногда я думаю, что меня Василисой она назвала в отместку несправедливой судьбе. Мамочка душу отвела, а я теперь мучайся. Ну что это за имя для девушки – Вася?

– Вась, ты валяться долго намерена? Вообще-то, Филин уже звонил, они тебя ждут.

– Не называй его Филином.

– А как мне его называть? – Мама дверь в мою комнату пошире открыла и одной рукой в косяк упёрлась, глядя на меня с вызовом. – Папой твоим? Или Кирюшей?

После Кирюши я откровенно скривилась и с кровати поднялась.

– Всё, я собираюсь.

– Он просил передать, что за тобой его прихвостень заедет.

– Генка? Это хорошо. Я приеду на открытие с шиком.

– Чему он тебя учит? – Олимпиада Андреевна всерьёз расстроилась. – Разве можно ребёнка так баловать?

– Кому-то нужно это делать, – легко пожала я плечами. – Ты-то об этом всегда забываешь.

– Истинные дети – это мужчины. Все силы уходят на них, пора бы уже тебе это понять.

Я дверь за матерью захлопнула, а последние её слова из головы тут же выкинула. Всё-таки, когда родная мама с тобой настолько откровенна, когда ты постоянно участвуешь, так или иначе, в её личной жизни, в какой-то момент, начиная всё осознавать, становится неловко. И хочется, чтобы мама была просто мамой. Жаль, что Олимпиаде Андреевне Шаткой, этого не понять.

Сегодня в семье моего отца знаменательное событие. Точнее, знаменательное оно для всего нашего города, а для нас долгожданное. Отец и его жена открывают туристический центр. Выкупили гостиницу в центре города, кое-что перестроили, другое отремонтировали, модернизировали, в общем, кучу денег вбухали, даже подумать страшно сколько именно. Но зато результатом довольны, это сразу видно по их сияющим лицам. За неделю готовиться к сегодняшнему торжеству начали. Мне тоже надлежало быть в ряду любимых родственников, рядом с мэром, губернатором и какими-то шишками из Москвы. Если честно, я не горела желанием идти на открытие, просто папку расстраивать не хотелось, но мне намного интереснее будет прийти в центр завтра и посмотреть, как всё работает, начинает раскручиваться и обороты набирать. А сегодня что? Поаплодировать, наблюдая, как ленточку красную перерезают, журналистам поулыбаться и бокал шампанского выпить. Я больше волновалась из-за сегодняшнего вечера. С друзьями договорились в кафе встретиться, и там точно будет Лёша. Вот о нём я думала, а не об открытии. И платье выбирала с расчётом на это, чтобы в самое сердце поразить человека, которого люблю. И замерла потом перед зеркалом, на себя глядя, щёткой по волосам в последний раз провела, добиваясь идеальной формы, губы подкрасила, а сердце предательски сжалось. Как бы мне хотелось узнать своё будущее, совсем недалёкое. А вот хотя бы на сегодняшний вечер. Получится ли у меня всё?