Анна Инк - Изъян

– Значит, дело не в качестве её работы, а в том, что за минимальный срок она из неудачницы превратилась в успешную горожанку. И всем кажется, что если подражать её характеру, можно будет многого добиться.

– Если бы она некачественно выполняла свою работу, она бы не достигала пиков карьерных лестниц, тем более в такие короткие сроки, – возражает Полина. – Нет, правда. Она целеустремлённая, она быстро адаптируется… а если слухи подтвердятся, она станет одной из тех немногих цэрпер, которым удалось перейти в новый статус.

– Это куда? – хмыкаю я.

– Говорят, она собирается приобрести недвижимость загородом, – шепчет Полина.

В прорехе между полами занавеса на несколько секунд появляется одна из моделей показа, и снова исчезает за мягкой чёрной тканью. От её движения по шёлку пробегает дрожь.

– В качестве моделей она взяла девочек из коллектора, – шепчет Полина мне на ухо и с восхищением смотрит куда-то вдаль. – Какая же она молодец!

– Действительно, молодец – очень прагматично поступила, – продолжаю я спокойно, – взяла не стажёрок из театра, за которых надо платить, а использовала в качестве бесплатной рабочей силы маргиналок.

– Не называй их так! – обижается Полина. – Они не виноваты, что от них отказались матери. У вЫселов нет никакого понятия об ответственности. А многие девочки из найдёнышей становятся настоящими, достойными цэрперами.

«Най-дёёё-ныши…» – ехидно передразнивает мой внутренний голос. – «Как ласково она про отродье вЫселов говорит. И с какой гордостью говорит о цэрперах. Столько бесконтрольных эмоций за три секунды! Они вообще не стараются!»

Нельзя всех по Полине равнять. В Городе большинство женщин очень сдержанны. В этом зале таких процентов девяносто: сидят с каменными лицами, ряд за рядом, словно ледяные статуи – и попробуй спровоцировать их хотя бы на мизерный эмоциональный выброс.

«И согласись, что мы можем ими гордиться! Я смотрю на них, эмансипированных, рациональных, целеустремлённых, и я в восхищении!» – мой внутренний голос одаривает цэрперок снисходительными аплодисментами.

Действительно, женщины быстро адаптировались к новым условиям и научились зарабатывать немалый капитал на умении подвергать свои эмоции контролю. Я с пренебрежением смотрю на браслет «Пандора», который обязана носить каждая цэрперка, и я – пока я здесь. Этот браслет для них – всё. Его нельзя снимать никогда, потому что в любую минуту ты можешь совершить эмоциональный выброс, который пополнит капитал. Мы такие браслеты не носим, для нас существует другой подсчёт, и другие украшения. Я вспоминаю наши браслеты, изящные, с небольшим количеством драгоценных камней, и я вспоминаю дом.

– Ты чего улыбаешься? – Полина ещё больше обижается.

– Нет, просто ты действительно веришь, что эти несчастные девочки смогут сегодня проявить себя. А ты посмотри на плакаты. Судя по эскизам, не будет видно не мимики, ни жестов в этом… этом… что это, я не знаю.

– Утюг, Кира. Раньше женщины с его помощью избавлялись от складок на одежде. Они гладили для себя, для своих детей, и даже… – Полина наклоняется ко мне и заговорщически шепчет: -…и даже для своих мужчин.

– Я знаю, что такое утюг. И ещё, в отличие от тебя, знаю, что Элеонора – меркантильная эгоистка.

– Нет, ты серьёзно? – Полина втягивает голову в плечи. – Молодые девочки, не имеющие, как и мужчины, права выбора, могут почувствовать себя частью исторического события. Может у них в жизни больше и не произойдёт ничего интересного. Я считаю, что с её стороны это было… великодушно.

– Какой нам толк от великодушия? Нам нужна энергия, – бормочу я.

Полина поджимает губы:

– Для найдёнышей участвовать в таком мероприятии – шанс получить новые эмоции, это всё равно энергия для Города. Так что выгода есть – если рассматривать это с твоей суперрациональной точки зрения. Не понимаю, почему такой негатив к Элеоноре?

– Почему я считаю её лицемеркой? Она хочет побольше заработать, потому что собралась переходить к этапу «Родительство». А прикрывает всё это…

– Ты серьёзно? Элеонора? Человек, который только-только вырвался из инкубаторского болота, будет заводить собственных детей? Она не станет спускать все свои накопления на продолжение рода. К тому же ей всего сорок восемь… или у тебя есть достоверная информация?

Я наклоняюсь к её уху, утыкаюсь носом в гладкие волосы, пахнущие медью:

– Тогда зачем ей прицениваться к экземплярам во всем известном бутике?