Валерия Галкова - Марусина любовь

– Поленька, мне хочется также, хочется, чтобы в жизни было много концертов и скрипки. Научи меня, а?

Полина Федоровна расплакалась, затем обрадовалась и вновь залилась слезами, не веря собственным ушам. Не то чтобы она сомневалась в Марусиных способностях, просто никак не могла свыкнуться, что внучка по собственной воле готова посвятить свою жизнь искусству. С того памятного вечера уже стало не важно, что если Поля и ждала возвращения бумеранга искусства, то обязательно приписывала Марусе карьеру пианистки. Отныне заслуженный педагог П. Ф. Онежская твердо пообещала сделать из внучки примадонну на любом музыкальном поприще.

Когда Андрюше исполнилось 18, он закончил школу с отличием и с тем же отличием поступил в медицинский институт в матушке-Москве. Ох, и сколько слез пролила Поля, сколько молила она его остаться, умом понимая, что нельзя держать. Уехав, Андрей пообещал приезжать на каникулы и регулярно звонить и писать. Обещание он свое честно держал, зная, что бросать своих девчонок никак нельзя. Мать он видел редко, а потому не ощущал с ней не то чтобы духовной связи, но и обычной телефонной только разве два раза в год по праздникам, а вот Поленьку и Марусю клятвенно обещал перевезти в столицу в самое ближайшее время.

Маруся очень хотела в столицу, да только не в белокаменную, а в ту, где каждая улочка, как отдельная история, где речки и каналы, как волшебное зелье, где интеллигенцией не становятся, а рождаются. Мару мечтала о Петербурге, мечтала поселиться поближе к Мариинке, желательно в партер, еще лучше, если на сцену. Она действительно жила музыкой, дышала ею и напитывала каждую клеточку своего организма.

Маруся впервые переступила порог музыкальной школы на следующий день после своего шестилетия. Вполне логично, что на те именины Поля подарила ей скрипку, такую изящную и хрупкую, что Мару никак не могла решиться прикоснуться к ней. Первые несколько лет своего восхождения на музыкальный Олимп маленькая Маруся запомнила только как постоянную дрожь в коленях, да и что там говорить, ей казалось, что она вся была под электрическим напряжением, её шатало из угла в угол, а преподавательница по классу скрипки, Элла Владимировна, не выдерживала и нещадно лупила девочку линейкой куда придется, делая это не с большого зла, просто зная, что слабым и немощным двери в мир большого искусства закрыты навсегда. Она была профессионалом и каким-то шестым чувством ощущала, что эта пугливая скрипачка еще просто не осознала себя, но придет день и пробьет час, как говорится . И час пробил, едва Марусе исполнилось 9. Она репетировала по 6 часов в сутки, проигрывая одну и ту же гамму или неподдающийся аккорд до исступления, буквально поселившись в стенах музыкальной школы. На то не было каких-то особых причин, ни конкурсов мирового масштаба, ни выступлений союзного значения. Маруся просто наслаждалась, ловила это неземное чувство, когда руки не принадлежат тебе, но в то же время все тело – это единая система, где любая случайно взятая связка или сустав даже на долю не может существовать отдельно.

Именно поэтому, лежа этим первым осенним днем в постели, Мару в самых ярких красках расписывала, как уже ровно через год она будет бороздить по коридорам петербургских консерваторий. Ей не хотелось многого, всего-то не прожить жизнь впустую, полностью посвятив себя любимому делу. Маруся не желала славы. Удивительно, но этот компонент жизни любого творческого человека она упорно не замечала, уверяя окружающих, что известным человека делает не количество сыгранного материала, а его посыл, настроение и желание полностью подарить себя зрителю потому, что зрителя ведь легко обмануть, он очень чутко чувствует даже самую мелкую фальш, а если ты сфальшивил однажды, то и грош тебе цена.

Последние четыре года Маруся не могла думать ни о чем другом, кроме музыки, не могла думать о маме, которая упорно выбирала карьеру, но не дочкину, а свою собственную, не могла думать о том, что в ее возрасте каждой девочке нужен мальчик ( по словам подружки Шуры ) и даже не могла поставить чувства Полины Федоровны выше своих, прекрасно понимая, как ее любимая Поленька уже сейчас боится думать о будущем, боится отпускать.

К слову о мальчиках, нельзя сказать, что Мару была полным профаном в этих делах. Нет, она честно прослушала от Поли и старшего брата курс лекций о половом воспитании, знала о пестиках, тычинках, о последствиях, если вдруг что-то пойдет не так, но вот в чем Маруся абсолютно не разбиралась так это – любовь. Осознавая её только в масштабах своего крохотного мирка, где есть бабушка, Андрюша и мама, она не никак не могла принять и понять, зачем уже при таком огромном количестве заботы и внимания нужно искать кого-то чужого, при этом не только дарить ему свои чувства и даже, о Боже, тело, но и пускать в свой внутренний мир, который ты самолично создавал не один год и который так просто разрушить.