Владимир Мухин - Любовное море

Макс уже хотел психануть и удалиться с чувством глубокого оскорбления и желанием прибить Коляна. Но последний все-таки взял трубку.

– Кто там… – Растерянно произнес он.

– Хорошь дрочить! – Закричал Макс что есть силы, желая тем самым подогнать своего неторопливого друга.

– Да заткнись ты, дебил, – пробурчал голос на другом конце домофона. – Иду я блин, придурок.

После этого аппарат отключился. Макс для вида посмотрел по сторонам. Хотя ему было абсолютно плевать, что его странный выкрик мог кто-то услышать. Но все же рефлекторно он произвел пусть и запоздалые, но меры безопасности.

Понимая, что ждать своего товарища предстоит еще долго, он посмотрел на солнце, которое находилось довольно высоко в небе. Ему казалось, что, несмотря на похолодание и учебу, лето все еще не закончилось. Вот-вот этот странный период пройдет, и снова наступит жара, каникулы и беззаботные дни с шатанием по городу и компьютером.

Макс машинально улыбнулся, чувствуя какую-то непонятную эйфорию. Ему было плевать на все. И это делало его самым счастливым человеком на планете.

Это счастье могла омрачить только вездесущая учеба, которая навязывалась ему с огромной силой. Но сейчас он был не в школе. Так что повода для грусти точно не было.

Подумав еще немного, парень вдруг услышал, как дверь в подъезде отворилась. Одновременно с этим оттуда вывалился подросток небольшого роста с взъерошенной прической и в кожаной куртке не по размеру.

Этот странный, заспанный тип и был тем самым Коляном, которого вечно так тяжело было вытащить из дома на «свет божий».

– Здорово, петух. Ты что ломишься? – Спокойно заявил он, и протянул руку Максу.

– Ну, ты ж трубки не берешь, Вконтакте не отвечаешь. Все дрочишь и дрочишь, дрочишь и дрочишь. Надо же тебя как-то спасать.

– Слышь, заткнись! – Буркнул Колян и пошел вперед, сам не зная куда.

– Вверх-вниз, верх-вниииз, туда-сюда, туда-сюдааа, – пел Макс, идя позади.

Вдруг его одноклассник резко обернулся и серьезно заявил.

– А у тебя губы, как у гея.

– Что, – смутился Макс. На это Колян просиял улыбкой, и в его глазах, как на электронном табло, загорелись цифры «1;1».

– Это у меня они обветрили, слышь! – Воскликнул Максим.

– Гейские губки, гейские губки. Цок-цок. Сделай мне цок-цок, мой мальчик! – Со смехом закричал Колян, изображая, нечто похожее на поедание банана без помощи зубов.

После этого Макс с криком погнался за своим одноклассником, догнал его и отвесил пендаля. Потом они поменялись местами. И так несколько раз, после чего они немного успокоились, установив между собой дружескую ничью.

– Блин, ты достал уже, – тяжело дыша, сказал Макс. – Мы вроде в Мордор собирались идти. Пойдём вообще или как?

– Ага, кто еще кого достал… Ну, собирались, так пойдём, – ответил Колян, вытирая лицо рукой.

– Только смотри, там нет никого?

– Да не должно…

– Ну, тогда пошли, а то поздно.

Парни наконец-то перестали дурачиться, и бодрым шагом отправились по извилистым улочкам на окраину города.

Они миновали местный детский садик и какую-то больницу. Позади них осталась непонятная свалка, на месте которой когда-то был дом то ли барина, то ли купца, то ли инопланетного рептилоида. И даже частный сектор довольно быстро проскользнул за их спинами.

Парни весело беседовали, подобно двум старым бабкам, перемывая кости своим одноклассникам и учителям.

При этом все их мнения были веселыми, матерными и откровенно радикальными. Если бы кто-то их слышал со стороны, то их бы точно привлекли, как минимум, за экстремизм и пропаганду гомосексуализма. Но они оставались неуслышанными, что было для них настоящим спасением.

Они спорили насчет ориентации известных видео блогеров и рейтинга новых фильмов. Их критике подверглись новинки музыки и автопрома. И лишь мрачный образ недостроенного трехэтажного дома прервал их крикливые, пошлые рассуждения.

Небольшое здание в три этажа высотой смотрело вдаль пустыми глазницами окон. Оно находилось за чертой этого городка, но весьма близко к такой черте. Поэтому оно казалось каким-то неопределившимся человеком. Такое чувство, что оно хотело войти в город, но вдруг остановилось подумать о своей бетонной судьбе.

Вокруг этого недостроенного жилого дома, (больницы или что это вообще могло быть) рос в изобилии дикий клен. Для вида территория была обнесена профлистом старого образца. Только эта ограда была во многих местах изрядно повреждена. А значит, она, как английская королева, выполняла сугубо представительские функции.