Олег Сергеев - Чужой портрет

– Деньги-то у тебя есть? – нахмурилась хозяйка. – И как только родители отпустили…

– Это они меня и отправили сюда – в колледж поступать. Поэтому денег хватит на все! – с жаром начал Джеймс.

– Ладно, довольно. Завтра с утра жду оплату за месяц вперед и милости прошу, а сейчас мне пора на покой, – и она заразительно зевнула.

На улице Пол и Джеймс попрощались, договорившись наутро в десять встретиться у студии с вещами и деньгами. Джеймс поспешил назад к Бобу сушить промокшую обувь, а Пол пошагал к площади, надеясь отыскать дорогу к дому своей новой знакомой, и уже ровно в десять, как и обещал, стоял у ее двери, с досадой осознавая, что ничего не принес к планируемому чаепитию.

За дверью раздались шаги, и на пороге возникла грузная женщина средних лет.

– Миссис Пратчетт? – прищурился Пол, вспоминая фамилию Синтии.

– Вы к Пратчеттам? – пробасила женщина и, приглашая его следовать за ней, тяжелой поступью зашагала по темному коридору.

У покосившейся двери с облупившейся краской она остановилась и со всей мочи заколотила в нее кулаком.

– Синтия! Открывай! К вам пришли!

За стеной послышался шорох и вслед за ним легкие семенящие шаги. Дверь отворилась с жутким леденящим душу скрипом, и Синтия в темном шерстяном платье, подслеповато озираясь, вышла в коридор. Пол шагнул ей навстречу, делая знак провожавшей его женщине, что более не нуждается в ее услугах, и та, равнодушно пожав плечами, промаршировала к себе в комнату чуть дальше по коридору.

Глаза Синтии радостно засверкали, как только она увидела Пола:

– А мы ждали Вас! Проходите скорей. Маман уже полчаса про Вас спрашивает, когда же придете…

– Простите меня, Синтия, я так к вам спешил, что совершенно забыл заскочить в кондитерскую – показывал своему новому соседу квартиру, в которую мы оба завтра переезжаем. У вас здесь есть какая-нибудь булочная по соседству? Завтра же обещаю принести кулек круасанов!

– Ах, ну что Вы, – и краска залила ее юное личико, – не стоит, право же… Впрочем кондитерскую я Вам покажу, а сейчас проходите же скорее.

– Синтия! – из глубины комнаты раздался низкий женский голос. – Кто там? Это мистер Вербер?

– О, да, мамочка, это он! Я же говорила, что он непременно придет! – и Синтия помогла Полу раздеться и повела его в дальний угол к столу, за которым в единственном в этой комнатушке кресле полулежа располагалась еще красивая, но очень худая женщина.

– Это миссис Ли Пратчетт, моя мама, – улыбаясь кивнула Синтия в сторону женщины и подвинула стул для Пола. Пол подошел к миссис Пратчет, едва коснулся губами ее тонкой и бледной руки и присел к столу, на котором уже дымились три чашки ароматного чая.

– Мммм, – пробормотал Пол, прикрывая глаза, – какой аромат!

– Это Син сама придумала добавлять в чай сушеные апельсиновые корочки и засохшие цветочные лепестки… Правда, у нас в доме не так часто бывают цветы, поэтому и чай этот мы бережем исключительно для гостей, – и миссис Пратчетт зарделась от удовольствия.

Пол внезапно ощутил новую волну стыда за то, что пришел с пустыми руками, и опустил голову. Он твердо решил назавтра прислать им круассаны и свежие цветы.

– Ну, рассказывайте, мистер Вербер, как Вы оказались во Франции?

Пол отпил глоток обжигающего чая и пробормотал:

– Здесь гораздо проще продавать картины, да и выбор студий куда обширнее… Впрочем я и в целом очень люблю эту страну, я чувствую себя здесь дома, в Англии такого никогда прежде не случалось, хотя я провел там всю свою сознательную жизнь…

Син села у ног матери на крошечную деревянную скамеечку и подперла щеку кулаком, внимательно вслушиваясь в рассказ Пола.

– Я хотел бы здесь осесть и со временем остаться навсегда.

Миссис Пратчетт поправила свою нехитрую прическу и чуть подалась вперед, внимательно осматривая Пола:

– Вы удивительно красивый молодой человек. Правда, Син? Такой красоты я прежде не встречала, хотя, благодаря де Преверам, повидала немало элиты… Непременно напишите свой автопортрет ну или позируйте для другого портретиста – Ваше лицо просто необходимо запечатлеть на холсте…

Син быстро закивала, подтверждая слова матери, а Пол смутился и, взяв со стола небольшое круглое зеркальце, всмотрелся в собственные черты, на которые прежде никогда не обращал никакого особого внимания. И в этот раз он не заметил ничего такого, что могло бы поразить воображение художника или молоденькой женщины: волосы как волосы – обычные, черные, но брюнетов сейчас и без него предостаточно; нос слишком маленький и точеный для мужского профиля; глаза вот и вправду хороши – большие, карие – почти как у оленя, но только такие глаза, право, подойдут лишь барышне, мужчине они совершенно ни к чему. И Пол с недоумением отложил зеркало в сторону и тут же поймал на себе восхищенный взгляд Син: