Ирина Резцова - Эшелоны власти. Любовь по-черкесски

– Нина Александровна, – Белла Темиргоева пыталась как-то перевести неудобный разговор на другую тему, – как вы с Геннадием Михайловичем познакомились?

– А мы и не знакомились с Геннадием Михайловичем, – просто ответила супруга депутата Государственной Думы.

– То есть как?

– А вот так… Мы росли с ним на одной улице в селе… Собственно, в нашем селе, в Костромской области, всего две улицы. Все друг друга знали.

– Наверное, это здорово, когда знаешь своего мужа с детства, – из вежливости спросила Белла, хотя она понимала, что ей самой следовало бы также хорошо узнать Тагира.

– Как сказать… Да, я знаю Геннадия Михайловича всю жизнь, но это не имеет значения для меня.

– Вы меня удивили, Нина Александровна. Но, почему?

– Потому что, как бы ты не знала мужчину, в которого влюбляешься, – все равно ты оказываешься замужем за другим человеком. После свадьбы мужчины меняются.

– Вы жалеете о том, что вышли замуж?

– В целом, нет, Беллочка. Я по-прежнему питаю самые теплые чувства к своему супругу. Мы через многое прошли. Но, странное дело, я всегда чувствовала себя рядом с ним униженной…

– Вы так гармонично смотритесь вместе… Геннадий Михайлович вас носит на руках!

– Это все правда, Беллочка, – Нина Александровна отодвинула от себя тарелку с недоеденной копченой бужениной в смородиновом соусе. – Но, когда мы остаемся наедине, Геннадий Михайлович дает мне понять, где мое место.

– Почему? – Белла уже начала думать о том, что Тагир – не такой уж плохой человек.

– Я ведь без высшего образования, Беллочка. Мне оставался всего лишь год, чтобы получить диплом педиатра. Но… обстоятельства сложились иначе…

– У вас что-то случилось, Нина Александровна?

– Ничего такого, чему можно было удивиться. Как жене военного, мне пришлось оставить институт и уехать на другой конец страны, вслед за мужем.

– А перевестись в другой медицинский институт?

– Беллочка, – Нина Александровна снисходительно улыбнулась. – В советское время было очень сложно поступить, о переводе вообще речи не шло. Тем более, куда переводиться? На границу с Китаем?

– Да, сложно, – Белла вздохнула. – Но почему вы чувствовали себя унизительно? Разве вы были виноваты в том, что вам пришлось оставить институт?…

– Видите ли, Беллочка, пока вы с мужчиной на равных, он вас уважает, но стоит ему стать в чем-то лучше вас, вы автоматически становитесь на ступеньку ниже его. На это не стоит обижаться… Как говорят, французы, се ля ви… Мужчина так устроен, он хочет женщину уважать за что-то…

– Как же дети? Домашний очаг?

– Это все прилагается к семье и не обсуждается. Мужчины не считают рождение детей подвигом, ведь ничто не сравнится с гибелью во имя страны на войне. Родить может каждая женщина, но кто сегодня пойдет добровольно защищать Родину?

– Но ведь вы – женщина, Нина Александровна… Вы же – не солдат… Какой с вас спрос? – Белла думала о Тагире, неужели он также относится к ней…

– Если бы я была полезна обществу, то Геннадий Михайлович меня бы больше уважал. В конце концов, врачи полезны…

– Значит, получается,… Получается, что женщине нельзя оставлять работу? Она перестанет быть личностью для мужа?

– Ну, почему же… Не всегда… Для военного или государственного мужа – это очень важно… Мне просто не повезло, – Нина Александровна снова грустно улыбнулась.

– Мой муж – тоже госслужащий… Я оставила работу ради него… Для него тоже важно, кто я? – Белла готова была вот-вот расплакаться.

Нина Александровна вздохнула, немного помолчала, затем снова подняла на Беллу свои очаровательные зеленые глаза.

– Я вам так скажу, Беллочка. Важно не то, кто вы для своего мужа… Важно то, кто вы для самой себя. Сегодня все можно исправить, кроме любви…

– Вы бы исправили? – Белла с надеждой посмотрела на свою собеседницу.

Но Нина Александровна не успела ей что-либо ответить – в комнату вернулись изрядно замерзшие мужчины.

Заур терял уже терпение, когда же на том конце связи, наконец, возьмут трубку.

– Ну? – послышалось сонное вместо обычного приветствия.

– Рустам? С новым годом тебя, дорогой! – Заур пытался быть как можно добросердечным, хотя нервы заводили мозг до откровенного беспокойства.

– Да, это я… А кто это? – в трубке послышалось, как Рустам зевнул.

– Рустам, это Заур Тлехас. Я – муж сестры Тенгиза Сапиева. Вернее…

– Я понял… Что случилось с Тенгизом?