Наталья Винокурова - Танцевать под дождём. Сказка для взрослых

– Представляешь, Лаврова сегодня меня остановила у деканата и вызвала к себе. Говорит, у меня к тебе серьёзный разговор по поводу твоей дипломной работы.

– Как можно серьёзно говорить о том, чего не существует в природе, – хихикнул Миша, придвигая к себе тарелку с супом. – Ничего что я ем?

Окинув взглядом его худосочную фигуру, нависшую над столиком, заставленным едой, я удивилась сразу двум вещам: во-первых, как ему удаётся столько есть и при этом ни чуточки не толстеть, а во-вторых – как чисто физически в него влезает вся эта пища. Но разговор наш обещал быть длинным, а столешница, ломящаяся от яств, являлась для меня своеобразной гарантией того, что товарищ в ближайшие как минимум полчаса никуда не убежит – поэтому я, разумеется, не возражала.

– Нет, конечно, приятного аппетита. Ты главное слушай дальше! Зашла я к ней в аудиторию, трясёт всю. Думаю, сейчас опять начнутся эти: «Галкина! Почему до сих пор ничего не готово?!», «Птенчик, я тебя и на шестом курсе отчислю, глазом не моргну!»… А она выкладывает передо мной на стол какую-то папку и говорит: «Я твою работу проверила, всё в порядке. Речь для защиты тоже посмотрела, ничего править не надо. Забирай, готовься, учи». Оставляет всё это на парте и молча выходит.

С этими словами я шлёпнула на свободный краешек стола кипу прошитых листов, исписанных высоконаучным языком. Коллега с растущим интересом в глазах отставил подальше тарелку котлет и, промакнув пальцы салфеткой, притянул к себе диплом:

– А кто автор этого великолепия? – поправив очки в толстой чёрной оправе, он медленно листал страницы с выражением крайнего одобрения на лице.

– Понятия не имею! Может это какая-то ошибка?.. Но тут моя фамилия, и титульный лист оформлен как положено. Мистика какая-то…

– На мистику в нашем деле ссылаться нельзя, – деловито оборвал меня Миша. – Давай-ка вспомним, когда и кому ты могла рассказывать о том, что у тебя проблемы с Лавровой и ты никак не можешь приступить к своей научной работе?

– Практически никому.

– Ты, наверное, хотела сказать «теоретически никому». А практически? – пытал меня Миша.

– Ладно, доктор, есть у меня одна догадка. Сейчас я вам всё расскажу…

Дело в том, что ещё месяц назад совершенно случайно по дороге домой я познакомилась с мужчиной: высокий брюнет, широкоплечий, подтянутый, воспитанный – он обратился ко мне у метро и попросил о помощи, уверяя, что отнимет у меня не больше пяти минут. До этого, обычно, ко мне на улице приставали только алкоголики, бомжи и религиозные фанатики, но типаж моего нового знакомого сразу отмёл все сомнения. Я поняла, что на сей раз меня не будут агитировать присоединиться к какой-нибудь секте и не потребуют мелочь на опохмел. Молодой человек, одетый в строгий чёрный костюм с галстуком, благоухал дорогим парфюмом, его белая рубашка была идеально выглажена, волосы аккуратно уложены, а обувь – до блеска начищена. Мягкие черты гладковыбритого лица с ходу располагали к себе, эффект окончательно подкрепляли тёплые карие глаза, изливающие в мир доброту и тотальное спокойствие. Подумав, что у него могло случиться что-то серьёзное, требующее оказания первой медицинской помощи, я великодушно согласилась. К моему удивлению, после этих слов он провёл меня в цветочный магазин, рядом с которым мы стояли, и сказал озадачено:

– Понимаете… как вас зовут?

– Анна.

– Понимаете, Анна. Я хотел бы приобрести букет для человека, который мне очень нравится, но совсем не знаю, что выбрать, чтобы угодить. Может, вы мне что-то посоветуете?

– Как я могу советовать в такой ситуации. Все люди разные, вкусы разные. Вам лучше как-то завуалированно спросить об этом ту, кому собираетесь подарить эти цветы.

– Это замечательный совет, я тоже так поступил бы, – мягко ответил он. – А вот вам нравятся розы?

– Розы да, нравятся.

– А какого цвета?

– Ну, только не белые и не чайные. Ярко-розовые тоже так себе. Вот эти, алые, очень даже красивые и тем более самые свежие, – из вежливости ответила я, понимая, что иначе он от меня не отцепится. – Думаю, вашей девушке они понравятся.

– Знаете, наши с вами вкусы тут совпадают. Мне тоже именно эти сразу приглянулись. А упаковку вы какую порекомендовали бы?

– Упаковку лично я вообще не люблю. Мне кажется, что розы красивы сами по себе, без обёрток. Или, в крайнем случае, в коричневую бумагу завернуть. Сейчас это модно.

– А у вас есть коричневая бумага? – он обратился к продавщице. – Отлично. Заверните мне эти, алые. Сколько штук? Да все и заверните, сколько есть, нечётное количество.