Людмила Сердюковская - Итальянская виолончель

Валерия цепким взглядом пробежала готовые отчеты, для верности, вдруг закралась случайная ошибка, при этом точно зная: там все верно, все уже перепроверено не раз. Но эти строгие табличные линии, ровные ряды цифр были ее спасением, ее верным безотказным анестетиком. Они звучали обезболивающим рефреном: у меня все хорошо, все замечательно, все отлично. А то, что ковырнуло прошлое острым концом, так неосторожно, сегодня в ресторане – это ничего, это мелочи, пройдет и забудется. Каждый раз – все глубже, дальше и почему-то от этого еще больнее.

Заглянул охранник:

– Валерия Александровна, простите, вам еще долго работать? Офис пора закрывать.

Она спохватилась, уже почти восемь, да-да, конечно, тем более пятница. Устало сдвинула в стопку документы, выключила компьютер.

На свежем воздухе легче не стало: музыка вечернего города звучала слишком уж вразнобой: басом гудели нескольких фур, сбившиеся друг за другом в пробку, фальшиво сигналили недовольные, поверх всего верещала сработавшая сигнализация. Еще в половине квартала до «Каморки» через транспортную какофонию стала пробиваться мелодия. Валерия машинально замерла на пару секунд, вслушиваясь, улавливая. Она даже не сразу восприняла музыку слухом, скорее почувствовала кожей тягучие звуки, ветерком пробежало низкое тремоло. А в голове вдруг стало ясно, совсем безоблачно, и в этой прозрачности звучал низкий густой голос. Играла виолончель. Мелодия доносилась все четче, вспомнила слова официанта, точно, хороший исполнитель, победитель чего-то там. Музыка незнакомая, точно не классика, а в современной музыке она не особенно разбирается. Но ее хотелось слушать, она манила, окутывала, и Валерия сама не заметила, как оказалась возле летней площадки ресторана.

Играли внутри, в теплое время года дверь снимали, и музыка свободно неслась через широкий проем. Она не торопилась заходить, хотя знакомые официанты несколько раз приглашали, пожалуйста, как раз ваш любимый столик свободен. Присела на улице, чтобы не видеть виолончелиста, не разрушить магию окутывающих звуков. Играл хорошо, Валерия знала точно, такого объемного, наполненного звука ей давно не приходилось слышать. И уже совсем не помнила, когда последний раз ощущала то, что сейчас. Незнакомая мелодия поглощала ее, затягивала в какой-то очень странный, далекий мир. В нем слышался шепот заклинаний, сдавленный и отчаянный. Перед глазами мелькнули древние символы, выбитые на каменных плитах, в сумерках кошачьими глазами зажглись фары автомобилей.

Она продолжала слушать через двери, боялась диссонанса между музыкой и внешностью музыканта. Кто это может быть? Одно из двух – пожилой лысеющий неудачник, вынужденный на закате своей карьеры подыгрывать в кабаках, или совсем юный, питающий надежды, что здесь, за бокалом виски, его кто-нибудь заметит и распахнет двери к вершинам музыкальной славы. И то, и другое отвратительно. Лучше просто слушать.

Но закончилась музыка, мелькнул последний взмах смычка, и Валерия не выдержала. Вошла медленно, уговаривая себя, всего лишь спросить, что за произведение. Узнать, увидеть, быстро разочароваться и так же быстро уйти.

Виолончелист сидел прямо напротив ее столика. Не пожилой, но и не совсем молодой. Тридцать, тридцать пять. Сразу бросилось в глаза точеное лицо, правильные немного заостренные черты, будто с черно-белых фотографий начала прошлого века. При этом совершенно расслабленное, спокойное выражение делало его очень современным.

Она никогда не замечала этого пустого угла, и сейчас ей показалось, что музыкант был там всегда, настолько уверенно он себя чувствовал. Уверенность была в его позе, взгляде, руке, держащей смычок. Белая рубашка, классические брюки, жилетка – все строго, почти идеально. Легкий диссонанс – провод от мобильного к небольшой колонке, откуда только что звучал аккомпанемент. Поймав ее взгляд, вежливо улыбнулся:

– Добрый вечер. Я очень рад, что вы зашли послушать виолончель. Присаживайтесь, надеюсь, будет интересно.

– А что за произведение вы играли только что?

– Bittersweet, Apocaliptica.

– Что, простите?

– Это композиция группы Апокалиптика, финский рок-коллектив, виолончелисты и барабанщик.

Она удивленно вскинула брови:

– Рок на виолончели?

– Да, и вы знаете, вполне органично звучит. Низкий тембр виолончели плюс тяжелый ритм – необычное, но при этом очень сбалансированное сочетание. Так называемый симфонический металл, – улыбнулся, заметив недоверие на ее лице, после небольшой паузы добавил, – но именно это произведение я попытался все-таки немного сгладить, сделать более виолончельным.