Симона Элькелес - Как разрушить мою подростковую жизнь

На кухне Джесс и я расставляли чашки, наполненные яблочным супами маца, на стол.

Миссис Кац, поставив два подсвечника Шаббат со свечами, начала искать спичечный коробок в буфете.

– Эми, не хочешь ли ты воздать почести?

Я? Обычно я смотрю, как Джессика или ее мать зажигает свечи, и молюсь на иврите.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Комнату наполнила тишина. Прочистив горло, я чиркнула спичкой по коробку и зажгла свечи. Когда они загорелись, я прикрыла руками глаза и произнесла:

– Baruch ata Adonai Eloheinu, melech ha'olam, asher kid'shanu b'mitzvotav v'tzivanu ll'hadlik ner shell Shabbat. Благодарю Тебя, Господь, Бог наш, Король Вселенной, тот, кто делает нас святыми через Свои заповеди и приказывает разжигать свет Шаббат.

Оставив свечи в углу, я заняла свое место, когда миссис Кац спросила меня:

– Эми, ты загадала желание?

– Желание?

– Да, над свечами. По нашему обычаю, после молитвы мы молча обращаемся с просьбой к Богу. Или же благодарим Господа... можно сказать все, что у тебя на сердце.

Поднявшись и вернувшись к горящим ярко-желтым свечам, я закрыла глаза и подумала о том, чего бы мне хотелось сказать.

– Попроси Бога, чтобы ортодонт Бена нечаянно завязал его рот в узелок, – сказала Джесс.

– Попроси, чтобы у Джесс, наконец-то, выросли сиськи, – передразнил Бен.

Не обращая на них внимания, я сказала Богу: "Пожалуйста, позаботься о моей Софии в Израиле. У нее рак и ей нужна твоя помощь. А еще, спасибо за то, что эта семья пригласила меня на ужин, и я не одна".

Я посмотрела вверх, ожидая увидеть, что все смотрят на меня, желая узнать, что же я попросила. Но никто не смотрел на меня. Они уважают мое личное Шаббат желание и благодарности Богу. Я люблю Джессику и ее семью. Даже Бена.

– Я видел, как напряглись сиськи Эми, – сказал Бен, играя бровями и не отводя от меня взгляда.

Ладно, возможно, всех, кроме Бена.

Миссис Кац хлопнула рукой по столу.

– Могу я почтить Шаббат, пожалуйста?

– Слушайтесь свою маму, – вмешался мистер Кац. Встав, он поднял серебряный Шаббат кубок для вина и налил красное вино почти до самых краев. – Baruch ata Adonai Eloheinu, melech ha'olam, boray pri ha–gafen. Amen.

После того как он сделал глоток из кубка, он передал его по кругу, чтобы все остальные могли сделать тоже самое. Бен сделал большой глоток, жадно отхлебнув вино, но затем поперхнулся, забрызгав белую скатерть.

Джессика, закатив глаза, сделала глоток и передала кубок мне. Я не пью вино, но это такое сладкое, словно сладкий детский сироп от кашля.

Бен поднял вышитую ткань, покрывающую халу – хлеб Шаббат – умело украшенную плетением в кошерной пекарни ниже по улице.

– Baruch ata Adonai Eloheinu, melech ha'olam, ha–motze lechem min ha'aretz, – сказав это, он повысил голос. – Aaa, aaah, maaaaaaiiiiinnn.

Мы вместе с Джесс сказали «Аминь».

Бен, отломив кусок халы, бросил каждому по небольшому ломтику. Думаю, он пытался попасть в мой лифчик, но я не уверена.

А когда очередь дошла до Джесс, он буквально кинул в нее куском халы. Думаю, ребенку нужно посетить сеансы терапии или же, по крайней мере, изолировать от общества пока ему не стукнет восемнадцать.

– Эми, как проходят твои религиозные уроки? – спросил мистер Кац, зачерпнув полную ложку супа маца.

– Хорошо. Раввин Глассман очень славный.

Миссис Кац положила ладонь поверх ладони мужа.

– Знаешь, а ведь он поженил нас. Двадцать два года назад.

Интересно, смог бы раввин в один прекрасный день провести мою свадебную церемонию?! Невзирая на то, что это не правоверно, он не будет проводить церемонию между евреем и не-евреем.

Он человек самых строгих правил, и даже когда его сестра выходила замуж, он не пришел на свадьбу, потому что она выходила за христианина. Я хочу выйти замуж за еврея и у меня есть множество доводов: во-первых, для меня очень важно, чтобы мои дети были евреями; во-вторых, для меня не менее важно, чтобы моя семья не ела свинину, креветки и... не смешивала мясные и молочные продукты.

– Пойдешь завтра на концерт молодежной группы? – спросила миссис Кац.

Джессика, кивнув головой, повторила вопрос:

– Эми, ты пойдешь?

– Вообще-то я не планировала.

– Ты должна пойти. Будет весело.

После ужина мы с Джесс уговорили ее родителей отпустить ко мне домой на ночевку. Остаток вечера – вечера без Бена – мы провели в разговорах о парнях, бюстгальтерах и книгах до тех пор, пока не наболтались вдоволь.

После мы достали мороженое, включили фильм, и пока мы его смотрели, я старалась убедить Джессику позвонить Митчу. Он не отвечал на звонки, поэтому она попыталась позвонить ему домой. К сожалению, она наткнулась на рассвирепевшего отца Митча, который был далеко не в восторге от звонка после одиннадцати. Он даже не сказал ей, дома Митч или нет.