Юлия Чернова: Взмах кисти

Стена сотряслась, придвинутый к стене стол разделил ее ужас, и банка с охрой соскочила на пол. Если бы на пол!

– Мя-ву-у-у!

Банка угодила точно между ушей Дигги. Ополоумевшая кошка вознеслась на потолок и оттуда рухнула вниз, прямо на драгоценную занавеску квартирной хозяйки. Приняв занавеску за нового врага, Дигги подпрыгнула на всех четырех лапах, разнообразив пурпурную ткань изысканным желтым орнаментом. В довершении всех бед, зацепилась когтем, запуталась в складках и понеслась к двери, волоча за собой мантию триумвира. Словом, явила прыть и напор, которых так не хватало Рэнди.

Мэй кинулась в погоню за кошкой. Спасаясь от преследования, Дигги проявила немыслимое проворство. Мэй пришлось дважды нырять под стол и трижды на него вскакивать. Совместными усилиями они с Дигги уронили два табурета и опрокинули мольберт. Наконец кошку удалось загнать в угол. Задыхающаяся и торжествующая Мэй подхватила с боем взятое сокровище на руки и в ту же минуту услышала, как этажом ниже распахнулась дверь. Яростный мужской голос произнес:

– Вы не могли бы резвиться на улице? Вы мне мешаете!

Запыхавшаяся Мэй, только и могла, что выдохнуть:

– Простите!

Дверь с грохотом захлопнулась.

– Грубиян, – постановила Мэй беззвучно, ибо толщина стен в пансионе была ей известна. – Мне, между прочим, его шаги тоже мешают. Из-за них я отвлекалась и не смогла написать гениальную картину.

Отведя душу этой отповедью, она осторожно высвободила Дигги из складок ткани, бывшей некогда пурпурной.

– Хотела бы я знать, чем он занимается? Хотела бы я знать, как избавиться от пятен, не вытравив пурпурный цвет? Да где же этот бездельник, Рэнди? Натворила ты бед, Дигги! Что, если хозяйка выгонит нас с квартиры?

Кошка облизала ей ухо – ничем иным выразить сочувствие и попросить прощения не могла. «Не выгонит, – постановила Мэй, – кто еще согласится жить в этом чулане и аккуратно вносить плату?» Она повернула неудавшуюся картину лицом к стене, подняла мольберт, опустила занавеси на окнах и покинула мансарду. Дигги отказалась сопровождать хозяйку, решив после всех ужасов предаться отдохновению.

Проходя мимо двери беспокойного соседа, Мэй невольно замедлила шаги. «А что, если?…» Она готовилась к скандалу с хозяйкой, твердо намеревалась дать отпор, а потому расхрабрилась свыше меры. «Таким настроением надо воспользоваться». Неожиданно для самой себя, не раздумывая, Мэй постучала в дверь.

Она бы не удивилась, ответь жилец бранью. В пансионе не было принято ходить друг к другу в гости. Жильцы победнее стыдились убогих комнатушек, жильцы побогаче остерегались демонстрировать собственное благополучие. Местом встреч служила комната на первом этаже – гостиная, столовая и веранда одновременно.

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы сосед мог протиснуться наружу. Он вышел на площадку и загородил собой дверной проем, Мэй лишь на мгновение удалось заглянуть в щелку. Увы, это не насытило ее любопытства. В комнате было темно, хотя солнце этим днем являло небывалую щедрость. «Шторы плотно задернуты».

Сообразив, что здесь ее интересу положен предел, Мэй уставилась на соседа. Прежде она видела этого человека только дважды, и оба раза – со спины. Укорила себя за рассеянность, непростительную для художницы: мужчина оказался значительно выше, нежели она думала. «Немногим старше меня. Ему лет двадцать пять, не больше».

– Да? – отрывисто спросил он, отбрасывая со лба длинную прядь волос.

Подстрижен он был по последней моде – на зависть любой болонке: сзади волосы срезаны коротко, а спереди занавешивают глаза. По этой причине, а еще потому, что квартирная хозяйка экономила на свечах, определить цвет его глаз Мэй затруднилась. Цвет волос тоже вызывал сомнения: «Русый или шатен?» В одном Мэй уверилась твердо, мимоходом сравнив собственные загорелые руки с лицом и руками соседа: «Невероятно бледен. Впрочем, не удивительно. Сколько можно сидеть взаперти?» В белой рубашке и черных брюках, худой, сухощавый, он напомнил ей рисунок углем. «Четкий силуэт без цвета».

– Да, – раздраженно повторил он, что в переводе на язык воспитанных людей означало: «Дорогая гостья, я полон внимания и жду ваших слов».

Мэй испытывала благодарность хотя бы за то, что ей отворили, и начала совершенно искренне:

– Извините. Я очень сожалею, что помешала вам. Но моя кошка…

– Что вам нужно? – перебил он.

Мэй на мгновение опешила.

– Но я же говорю… Хочу извиниться. Я сожалею, что шумела наверху и помешала вам. Просто мы с Дигги…