Лариса Жматаева - И небо летит навстречу. Приключенческий роман

– Мальчик? – спросила Лиза, осторожно забирая щенка из рук соседа.

– Не-е-е! Это собачья женщина! – гордо ответил бывший автослесарь.

«Собачья женщина» младенческого возраста еле держала голову. Она пищала, куда попало тыкалась носом, тщетно ища мамкин сосок. Она обнюхивала руки, суетилась и жалобно по-своему, по-детски поскуливала.

– Чем кормить будешь, собачий отец? Она же водку не ест и пиво не пьет? – спросила Лиза, целуя щенка в симпатичную мордашку.

– Так я тебе принес! Ко мне нельзя, у меня есть нечего! Да и пьющий я! Так что ничему хорошему научить не смогу! Она у меня через пару недель рюмку держать начнет! – улыбнулся сосед, вполне довольный произведенным впечатлением. – Кстати, а как думаешь, что будет, если собаку пивом или водкой напоить? – Алик поднял глаза к потолку, словно молодой ученый, которого только что осенила гениальная идея.

– Ненормальный! Что, совсем с ума сбрендил?! Гринпис на тебя, алкаша, натравлю!

Сердце Лизы отчаянно колотилось от восторга и радости. Она старалась не показывать своих чувств, но восхищенный взгляд и светящиеся глаза выдавали в ней счастливого ребенка.

– Я так давно хотела такую собаку, вот именно такую – маленькую, большеглазую, с длинными тонкими ножками, большими стоячими ушами и добрым сердцем! – Лиза снова поцеловала щенка в черный носик и жадно прижала к себе, как будто боялась, что кто-то, как в детстве, может снова отнять его у нее.

– Спасибо тебе, Алик! – она подняла на мужчину глаза, в которых дрожали слезы благодарности и счастья!

Баба Тоня – соседка с первого этажа, с чьей подачи Лиза стала счастливой обладательницей породистого щенка, – была женщиной далеко не простой. В молодости знатная модница, она с годами не утратила привычку холить и лелеять себя любимую. Увидев эту зрелую женщину, никогда не скажешь, что ей уже давно за семьдесят. Антонина Васильевна с завидным постоянством посещала салон красоты, делала маникюр, педикюр, красила и стригла волосы. Ее гардероб был тоже подвержен периодическому обновлению на зависть и обсуждение подъездных товарок. Когда наступило время, и ушел в мир иной ее третий муж – Владимир Васильевич, Лиза пришла в их шикарно обставленную квартиру, чтобы по-соседски выразить соболезнования и дать, как принято, небольшую сумму денег. Она и не предполагала, что станет свидетелем небольшого любительского спектакля, который потом очень долго не выходил у нее из головы.

Безутешная вдова громко и отчаянно рыдала, театрально заламывая руки и периодически падая в обморок. Приходя в себя, она поправляла на усопшем то покрывало, то искусственные цветы, не забывая при этом краем глаза поглядывать на старинные антикварные часы, величественно украшавшие дубовый буфет. Вдруг через некоторое время женщина встрепенулась, вытерла слезы и поспешно удалилась в свою комнату. Через несколько минут Антонина Васильевна вернулась в гостиную, которую начали быстро заполнять приходящие люди, совсем другим человеком. При полном параде, в красивом кроваво-красном платье, с увесистой брендовой бижутерией, оттягивающей мочки увядших ушей, и ярким для ее возраста, слегка вульгарным макияжем.

– Сейчас его коллеги с бывшей работы придут, и я не хочу плохо выглядеть! – шепнула она на ухо Лизе и царственно села в изголовье гроба с каменным лицом египетского сфинкса. Лиза на какое-то время потеряла дар речи. Бабули-подружки смотрели на все это так, как смотрят увлекательный мексиканский сериал без перевода. Все приблизительно понимают, что там происходит, но никто не знает, о чем там говорят.

В комнате повисла долгая неловкая пауза. Лизе стало не по себе, ей захотелось крикнуть «Браво! Занавес!» и вознаградить актеров аплодисментами. Немного придя в себя, девушка поспешно вышла из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь. Постояв пару секунд в коридоре, она под грузом неприятных впечатлений даже не заметила, как быстро поднялась на восьмой этаж без лифта.

«Да! Шок – это точно по-нашему! – бешено вертелось в голове Лизы. – Они же тридцать лет вместе прожили, двух детей вырастили, откуда столько фальши? Или, может, с возрастом к жизни начинаешь относиться как к театральной комедии?» – размышляла она, неловко ковыряя ключом в замке.

«Кто его знает, может, и я под старость лет тоже в дешевые актрисы заделаюсь? – с тревогой и тоской в сердце подумала девушка. – Странно, у гроба все стенают: „Как мы тут без тебя?!“, но что-то никто не причитает: „Как ты там без нас?!“» – Она машинально вытерла ноги о коврик и захлопнула за собой входную дверь.