Виктория Свободина: Отчаянная помощница для смутьяна

Все происходит невероятно быстро.

Андрей успел запрыгнуть на бортик, в который тут же по касательной врезался белый джип. Босс покачнулся и упал, не сумев удержаться. Кажется, машина сильно задела шефу ноги.

Покореженый белый джип постоял пару секунд, а затем вновь сорвался с места, уезжая с места преступления.

Меня трясет. Голос пропал. Не могу даже кричать.

Не помню точно, как оказалась на улице. Кажется, бежала как никогда быстро.

У бортика уже столпилось несколько человек.

Люди показывают руками на реку, кто-то кричит. Я у ограждения. Мое сердце даже не замерло — остановилось. Андрей из последних сил держится на поверхности воды и гребет руками к закованному в камень берегу, но что-то явно не так, то и дело шеф уходит под воду. Ноги. Шеф может быть ранен. Самое плохое то, что подъема для выхода из воды здесь нет, и просто так на берег не выбраться.

Мне никогда еще не было так страшно. Люди продолжают что-то кричать, но на выручку Радову никто не торопится. Нужен круг, или что-то, что позволило бы…

Босс, так и не доплыв до борта, вдруг начал тонуть.

— Андрей! — с диким надрывным криком я не раздумывая перегнулась через борт и прыгнула в воду.

Прыгнула удачно, оказавшись рядом со своим дорогим человеком. Сама держусь на воде так себе, не моя стихия, но все-таки плавать умею — папа заставил в детстве научиться, с формулировкой, что его дочь должна уметь это делать, и когда-то я обижалась даже за то, что меня заставлял делать то, что не хочу. Как я теперь благодарна папе! Обязательно помирюсь с папулечкой за науку плавания и… оказания помощи на воде.

Нырнула, поймала и подхватила начальника, не успевшего уйти глубоко под воду, за шиворот, и вытянула наверх, сама легла на спину, а голову Андрея уложила себе на грудь, помогая ему также лежа держаться на поверхности воды. Над водой остались наши лица. Надеюсь, что помощь скоро придет. Может, круг все-таки раздобудут.

Ого. Отсюда кажется, что я прыгнула просто с огромной высоты. Головы людей, выглядывающие из-за ограждения такие маленькие.

— Шеф, вы чего это, тонуть, что ли вздумали? А кто тройню воспитывать будет? Кстати, нам бы раздеться, чтобы одежда вниз не тянула. Впрочем, я то в лосинах и футболке, это ладно. Тапочки, вообще, похоже дома остались, а вот тебе Андрей сейчас надо пиджак снять и обувь хотя бы… — кажется, от нервов у меня началось словесное недержание.

Радов откашлялся и тихим хриплым голосом произнес, прерывая мой нервный монолог.

— Спасибо, Ксюш. Не ожидал. Честно.

— Почему это не ожидали?

— Ну, обычно девушки меня не спасать стремятся, а стараются убить или ударить, за свои обиды, как Лена вот сейчас, или Карина с ножом, или…

— Андрей, что с ногами? Ты обувь сможешь снять?

— Вряд ли. В данный момент я ног совсем не чувствую.

Вот это плохо, очень плохо. Мне едва удается подавить подступающую панику.

Радов молчит, как мне кажется, экономит силы, но молчание еще больше меня пугает, но главное, я чувствую дыхание Андрея, стук сердца под моей рукой, и вот это успокаивает.

Мне становится все труднее и труднее держать босса. Радов помогает мне по мере сил.

К счастью, вскоре я услышала звуки сирен. Помощь близко.

Нас с боссом вытащили достаточно быстро. Спасатели подъехали на катере, а и уже на борту Андрею стали оказывать первую помощь, и уже на набережной, когда шефа погрузили на носилки и стали заносить в машину, меня отпустило. Все будет хорошо. Верно ведь?

Голова закружилась, в ушах зашумело, а перед глазами все начало темнеть.

— Ксюша! — последнее, что я услышала, был обеспокоенный вскрик Андрея.

Очнулась на не особо мягкой постели. Оглядевшись, поняла, что нахожусь, скорее всего, в палате. Эм. Зачем мне в отдельную палату? Подумаешь, в обморок упала. Могли и на месте в чувство привести.

Андрей! Что с Андреем? Как он, где он?

Вскакиваю с кровати, и у меня перед глазами все кружится. Ну и ничего страшного. Плохо то, что, я в больничном халате, причем на голое тело. Где моя мокрая одежда, не известно. Ладно, это тоже мелочи.

Выхожу в пустой коридор, в конце которого замечаю медсестру и лифт. Радостно бреду к женщине, и тут створки лифта открываются… и я в шоке, поскольку из него выходят мой папа с мамой, а еще родители Радова. Причем мой отец громко ругается с отцом Андрея.

— Ксюшенька! — первой меня замечает мама.

Мама стремительно бежит в мою сторону, раскрыв объятия. У меня первый порыв тоже был бежать, только в противоположную от родителей сторону. Попа чует неприятности, первый признак которых — мой папа, ругающийся с Радовым.