Светлана Соловьёва: Подари мне надежду

Проводница проверила билеты, поворчала, что он сидит не на своём месте, но выгонять не стала, вагон был полупустой, поэтому ушла, оставив их в покое.

Зоя проводила её взглядом и, посмотрев на Славу, сказала:

– Правда, хорошо, что со мной пока нет соседей?

– Да, поболтаем дорогой!

Слава снял ветровку и сидел в кофте с заправленным рукавом в брюки. Невольно, Зоя опять посмотрела на руку. Заметив это, он спросил:

– Что, страшно смотреть?

Не зная, что ответить, Зоя виновато пожала плечами. Он спокойно сказал:

– Да, ты, Зой, не стесняйся, я уже привык. Это поначалу было страшно, а позже я уже думал, что хорошо хоть не правая!

Со стеснением, осторожно, Зоя спросила:

– Это у тебя травма?

Слава спокойно ответил:

– Да, поездом отрезало!

Задрожавшим голосом, девушка произнесла:

– Как поездом?

– По своей же глупости. Сам виноват, дурак!

– Расскажи, Слав.

Он даже обрадовался и спросил:

– Тебе, правда, интересно?

– Да, конечно, и интересно, и жалко тебя!

Посерьёзнев и сведя брови, Слава твёрдо произнёс:

– Вот жалеть меня как раз и не нужно! Главное, что я вообще остался жив, а рука что – проживу как-нибудь.

Видя, что Зоя с интересом ждёт его рассказа, навалился на стол и чтобы никто не услышал, тихо спросил:

– Ты, точно хочешь, чтобы я тебе рассказал?

Пододвинувшись вперёд и покивав, уверенно, но очень тихо она ответила:

– Точно!

Слава посмотрел по сторонам и, убедившись, что на них никто не обращает внимания, почему-то отвернулся к окну и начал рассказывать:

– Я на заводе работал в кузнечном цеху. Завод был большой, можно сказать – огромный. По территории завода ходили поезда, железнодорожная развязка как на приличном вокзале, но порядок передвижения рабочих очень строгий. Поэтому поводу даже отдельный инструктаж проводится. Для людей специальные переходы настроены, всевозможные указатели. У меня перерыв обеденный начался, а накануне мы с ребятами ходили в кино и я не успел до закрытия магазина купить сигарет. Дотерпев до обеда, решил сбегать в киоск за проходной, а ребята пошли в столовую занимать очередь. Я поторопился и рванул напрямик – через пути. Как нарочно шнурок развязался! Второй ногой я на него наступил и запнулся, упал и ударился головой. Очнулся от гудка приближающегося паровоза. Кинулся, да ни в ту сторону, не успел, и поезд зацепил меня. Руку сразу как бритвой отрезало, ровненько так, не поверишь, сначала даже больно не было! Стою, смотрю на свою руку, лежащую на земле, и понять не могу, что произошло, а ноге тепло-тепло стало – это кровь так сильно бежала. Очнулся я только через несколько часов в больнице.

Услышав тоненький писк, Слава прервал свой рассказ. Повернулся и увидел, что Зоя залезла на диван с ногами, обхватила их руками и, прижавшись к коленям, тихо плачет, глядя на него огромными глазами. Он, не зная, что делать, смотрел на неё в растерянности. Обвёл взглядом по сторонам и увидел на боковом сидении пожилого мужчину. Мужчина, укоризненно глядя на него, указательным пальцем сильно постучал себе по лбу. Тогда Слава понял, что своим рассказом испугал девушку и взволновано, потеряно спросил:

– Зой, ты что? Не надо, не плачь!

Вытащил из кармана измятый платок и подал ей. Зоя вытерла глаза, нос и, всхлипывая, спросила:

– Почему тебе её не пришили?

– Хватит об этом, не надо!

– Нет, ты мне ответь, я теперь хочу знать!

Слава, покосившись на мужчину, молчал. Мужчина постучал по карману, проверяя наличие спичек, и ушёл в тамбур. Проводив его взглядом, Слава ответил:

– Лето было – жара. Поздно, не успели. Да и крови я много потерял.

– При чём здесь жара?

– Если бы была зима, можно было бы попробовать оторванную руку сохранить в снегу – заморозить. Нервные окончания замерзают, но остаются живыми, а так.

– Что потом было?

Слава, поглядывая на неё и не зная как себя вести в данной ситуации, спросил:

– Зой, может не нужно больше?

Она вытерла глаза и твёрдо ответила:

– Нет, рассказывай!

Вздохнув и с тревогой поглядывая на девушку, Слава не уверенно продолжал говорить:

– Потом я долго лежал в больнице, много начальства приходило ко мне с завода. Это ж непроизводственная травма, хорошо хоть больничный лист оплатили. Я ж в обед по собственной инициативе, не обращая внимания на все предупредительные щиты, полез туда. Из больницы вышел, меня на проходную определили работать, но я не смог. Все, особенно девчонки, идут мимо улыбаются, глазки строят, а как увидят руку, сморщатся и отворачиваются, будто я прокажённый. В общем, решил я уволиться и уехать. Рванул в Москву.