Марк Агатов - Код страха

Поэт бросил вверх фуражку, Маркус со словами «Пиши стихи» дважды выстрелил. В упавшей фуражке обнаружили два пулевых отверстия.

– Действительно, талант не пропьешь. А я всю службу в армии в штабе просидел, «боевые листки» выпускал, стенгазеты и письма в стихах девушкам сочинял для всей роты. Трем бойцам жениться помог, – пояснил поэт. – Из армии готовым поэтом пришел. На любую тему сочиняю: на русском, армянском и английском.

– Тогда с тебя три стихотворения на русском, армянском и английском про расстрелянную фуражку поэта по дороге в Карабах, – сказал Маркус.

– И вот теперь его нет с нами. Глупая смерть, – тихо произнес Сергей, выезжая на забитую автомашинами трассу. «На автомате» он продирался сквозь московские пробки, вспоминая ту давнюю поездку в Карабах.

В засаду они попали в трех километрах от передовой. Короткая очередь с вершины горы. Пули пробили в трех местах багажник. Сергей вначале рванул вперед, но увидев перед собой хорошо простреливаемое пространство, остановил «Жигули» впритык к скале.

– Выскочили из машины и рассредоточились. Стрелять по моей команде, – приказал Сергей.

Маркус инструктаж не слушал. Выпрыгнув из машины, он спрятался за огромным валуном, осмотрелся по сторонам, и пока Сергей по рации связывался с военными, Маркус сделал один единственный выстрел, после которого по склону посыпались вначале камни, а вслед за ними в пропасть сорвалось тело подстреленного им автоматчика. Стрелком оказался молодой парень из Украины. На допросе раненый в грудь наемник рассказал не только правду о тех, с кем воевал в Карабахе, но и о тех, кто послал его на чужую войну.

Маркус Крыми очнулся в полной темноте. Было холодно и больно. Маркус медленно открыл глаза. Свет еле пробивался откуда-то сверху. Кругом был холодный снег. Правой рукой Маркус обнимал за шею женщину. Женщина была холодной, как снег, и не подавала признаков жизни.

«Это же Лена, – ужаснулся Маркус. – Я ее задушил на глазах стюардесс. – Маркус с трудом разжал руку. – А может, она еще жива?».

Освободив от снега лицо и руку потерпевшей, Маркус стал искать пульс, в этот момент дрогнули ресницы, и женщина приоткрыла глаза.

– Где я? – чуть слышно прошептала Лена.

– В надежном месте, – успокоил женщину старик, очищая ее тело от снега. Открытых переломов и крови не было видно. Маркус провел пальцем по рукам и ногам женщины.

– Что вы делаете? – тихо спросила женщина.

– Переломы ищу, – недовольно пробормотал Маркус, ощупывая ее позвоночник. Потом он добрался до костей таза. – Двигаться можешь?

– Мне холодно. Я замерзла, – ответила Лена.

Маркус попытался посадить женщину.

– Я сама встану, не надо меня тащить, – неожиданно произнесла Лена. Минут через пять они уже сидели на дороге. Сугробом оказалась обочина дороги, засыпанная снегом, который сюда сваливала всю зиму снегоуборочная техника.

– Неужели я выжил? – пробормотал Маркус, ощупывая свое тело. Перед глазами Маркуса крутились последние секунды перед трагедией. Лена расстегивает ремень, бежит по самолету к кабине пилотов. Бьется в истерике у двери пилотской кабины. Вслед за ней к двери подбежали еще две или три обезумевших от страха женщины.

– Я хотел набросить ей на шею удавку, но не было ничего подходящего, – стал вспоминать Маркус, – пришлось делать удушающий захват.

Магазином на Арбате оказалась частная книжная лавка, а не главный книжный магазин Нового Арбата. Книг в магазине было немного. За прилавком стояли два полусонных продавца. На видном месте лежала «Тринадцатая книга» Маркуса Крыми». Эти же книги занимали две полки в разделе «новинки», расположенном в центре магазина.

– Хозяина позови, – распорядился Семен.

– А вы кто, собственно, будете? – не разжимая губ, спросил тощий очкарик-кассир.

– Кто, кто? Конь в пальто. Скажи хозяину, Семен приехал на презентацию.

Минут через пять кассир вернулся с хозяином, таким же тощим очкариком. От кассира он отличался сверкающей лысиной и толстым мясистым носом.

– У меня все готово, – пожав руку Семену, сказал владелец магазина, – вот только с покупателями пока не очень. Конкуренты всю клиентуру переманили на Новый Арбат.

– У тебя место для фуршета есть? – быстро спросил Семен.

– Можно в подсобке, для своих, а для ВИПов второй зал рекомендую. Только у меня с тарой напряженка. Бокалов и рюмок нет, – пробормотал мужчина. – А писатель ваш где?