Борис Мызников - РБ #рысьбарс#. Есть ли любовь еще до первого взгляда?

Первый признак начинающегося засыпания после принятого алкоголя, пусть это даже пиво, – это когда все мысли, наконец, выстраиваются в одну шеренгу, нацеливаются на какую-нибудь выдающуюся идею глобального масштаба, и завороженные растворяются во сне все разом. Чем идея величественнее, тем быстрее наступает сон, который как Титаник ведет за собой на дно.

В этот раз с идеей повезло: она была просто великолепна, такие редко приходят в голову, и я уснул просто мгновенно. Но что-то так и продолжало смеяться над всем этим спектаклем, происходящим у меня внутри.

Утром я проснулся от будильника, который я завел, чтобы встать и самому отвести сына в садик. Казалось, что я и не спал вовсе, будто прошло пару минут, не больше. Я сел на кровать, потирая виски. Что-то мне вчера в голову какая-то идея приходила, что-то великое. Я напряг сонную голову и понял, что вспомнить ее не представляется возможным. Видимо, идея ушла навсегда в тот призрачный мир, откуда приходят мысли. Но мне было абсолютно не жалко: ожившее вчера сердце напомнило мне о более важном теперь для меня. О том, что сегодня должно продолжиться самое удивительное приключение, в котором мне доводилось когда-либо участвовать в жизни.

Силы сразу наполнили меня, как будто я выспался от одной этой мысли. Я вскочил, умылся и пошел будить сына. Хорошо, что дочка уже выросла и сама добирается в школу, а то еще и ее пришлось каждое утро подгонять, как и сына.

– Не пойду сегодня в сад! – заявил он первым делом, поворачиваясь на другой бок. Какой же он сладкий!

– Вставай, зайчик! Надо идти. – Я погладил его по голове.

Он резко откинул одеяло и тоном строгого молодого принца повелел мне:

– Только тогда заберешь меня ты из сада и купишь подарок!

– Ладно! – охотно согласился я. Что ж делать, будем решать проблемы по мере их возникновения.

Мы как всегда не без споров оделись и вышли на улицу. Слава богу, там хоть немного похолодало, и лужи затянулись ледяной коркой. Да и вообще как-то посветлело. Еще было рано, чтобы понять, каким будет день, но концом света уже явно не пахло. Дракон улетел.

Мы тепло распрощались с сыном в саду, как это обычно и происходит. Ритуально десять раз обнялись, столько же поцеловались, и он ушел, махнув мне на прощание рукой.

Я снова оказался на улице. Светлело. Что-то в небе все же изменилось. Как будто то, что происходило у меня в душе, было связано с погодой на планете. Мне эта мысль напомнила о чем-то, как будто я уже так думал совсем недавно, но я, сколько ни старался, так и не поймал эту крутящуюся вокруг моего ума муху.

Да и мне это было неважно, я шел на работу, как будто у меня были сапоги-скороходы, обгоняя прохожих, ловко лавируя между людскими конфигурациями в пространстве перед собой. Как лихой гонщик постоянно перестраивается на широкой восьмиполосной автостраде, я легко вписывался в промежутки между пешеходами, спешащими как я на работу. И даже то, что было очень скользко, никак меня не останавливало. Я уже был там, на работе, ведь мне нужно было еще провернуть одно дельце, чтобы попасть на заветную полянку. И я торопился. А кроме этого, я немного боялся. Не того, что у меня могут быть неприятности, а того, что что-то сорвется, и я не смогу пообщаться с ней, с моей Рысью, ставшей в одночасье мне дороже всего на свете.

Но зря я так переживал, все прошло как по маслу, как будто мне помогали ангелы. Я убил свой компьютер, загрузив в него смертоносный диск Геймы. Это было так легко! Неужели вот так же просто можно засунуть в мягкое человеческое тело отравленный клинок? Взять нечто в руку и переместить ее, руку эту, немного вперед. Всего тридцать сантиметров. И все. Открылась какая-то программа, что-то мелькнуло и исчезло, яд, наверное. Компьютер попросился перезагрузиться. Он еще ни о чем не подозревал, бедный. О том, что это его последняя просьба. И так оно и оказалось.