Наташа Шторм: Запах ночи

– Милая, сделайте что-нибудь с этим чучелом. Хоть налысо побрейте. Сил моих больше нет.

Я подошла к клиентке ближе, всё ещё не веря, что сама Полянская решила подстричься в нашем захолустье. Впрочем, выхода у звезды не было. Чудесные рыжие локоны слиплись на затылке, превратившись в сплошной колтун. Виной всему была жевательная резинка.

– Через три часа концерт, а тут такое…

Я попыталась вычесать розовую гадость, разделить пряди, оттереть их. Бесполезно.

– Нужно стричь.

– Стриги. ― Толстяк махнул рукой и рухнул в кресло.

Мысленно перекрестившись, я вытащила ножницы. Поехали. Руки перестали дрожать в тот миг, как я занялась любимым делом. Мне нравилась моя профессия, нравилось творить и экспериментировать. Через час я скинула с клиентки лёгкий пеньюар.

– Готово.

Карина приблизилась к зеркалу. В её глазах появился интерес.

– А ничё. Клёво. Вау. Блин.

Она надула очередной пузырь, а я открыла рот от изумления. Мой кумир не мог связать и двух слов! И эта противная привычка пузырить жвачку!

Толстяк присвистнул.

– Восхитительно. ― Он взглянул на мой бейджик. ― У Вас золотые ручки, Полина. Если решитесь переехать в Москву, смогу составить протекцию.

В моих золотых руках появилась золотая визитка. Сергей Морин, самый успешный продюсер. Да я же видела его по телику сто раз, только там он выглядел моложе и гораздо выше.

– В Москву? Шутите? Где я, а где Москва!

– Зря сомневаетесь в своих силах, лапушка. Да, пахать придётся, как ломовой лошади, но и дивиденды будут достойными. Так что, если надумаете, звоните.

Он повернулся ко всё-ещё-разглядывающей-себя-со-всех-сторон звезде.

– Пошли, чучело. На прогон опоздаем.

Кроме хороших чаевых я получила два билета на концерт. Надежда Петровна идти категорически отказалась. Зато мы с Иркой отплясали два часа под сценой и вышли из Дворца культуры абсолютно счастливыми.

– Вот это жизнь, Полинка! Ты будешь дурой, если упустишь такой шанс.

– Какой?

– Звони продюсеру. Он же обещал помочь. Через месяц он даже имени твоего не вспомнит. Куй железо, пока горячо.

И я позвонила.

Морин не обманул. Через три недели я уже вкалывала, как ломовая лошадь, в дорогом салоне на Арбате. Продюсер и с жильём помог. Крошечная коморка на окраине казалась мне райским уголком. Получив первые деньги, я поняла, что жизнь удалась. Ровно половину выслала Ирке. Пусть себе спокойно учится. А думать о хлебе насущном ― моя забота.

– Поль, сегодня все в клуб идут. Ты с нами? ― моя коллега Мишель пересчитывала чаевые.

– В клуб? В ночной?

Мишель рассмеялась.

– А в твоём Задрючинске другие бывают?

– Нет, не пойду. ― Захлестнула обида за родной город. Но портить отношения не хотелось. ― Завтра вставать рано.

– Что? У тебя же выходной!

– Выходной? Неа. Я полы подрядилась мыть. Три подъезда взяла.

– Вот дурёха! ― Мишель подкрасила ресницы. ― Лучше папика найди себе нормального.

– Папика? Да ты с ума сошла.

– Чего так взбеленилась? Девственница, что ли?

Я покраснела.

– Не девственница, но за счёт мужиков жить не буду.

Мишель усадила меня в кресло и подчесала несколько прядок модной стрижки. Облокотившись подбородком о моё плечо, она прошептала, пристально глядя в глаза моему отражению:

– Запомни, детка, это они живут за наш счёт. Если в шестьдесят хочется молодого тела, раскошелься или трахай своих ровесниц даром. Мы отдаём им свою молодость, своё время. Так можем за это хотя бы чуточку жизнь свою обустроить?

Я ничего не ответила. Это было противно и аморально, но ссориться с Мишель я не собиралась. Она была старшей в смене, составляла график работы, подбрасывала клиентов и распределяла чаевые, которые складывались весь день в одну коробку.

– Такие как ты, свеженькие, неиспорченные, пользуются большим спросом. Не крути носом. А в клуб идти придётся. Марсик не простит игнора.

Я вспомнила, что у начальника охраны, весёлого тридцатилетнего мужичка со странным именем Марсик, сегодня был День Рождения.

– Ладно. Пойду одеваться.

Я не сказала, что в салоне «Медея» все мастера работали топлесс? Теперь говорю. Форма была создана каким-то модным дизайнером. Блестящие шорты, полупрозрачные капроновые фартуки и шлёпки на десятисантимертовой танкетке. Нашими клиентами были не только мужчины. Прекрасный пол охотно посещал «Медею». Некоторые дамы бросали на меня странные взгляды, но я упорно делала вид, что ничего не понимаю. Я всё понимала прекрасно. Нравы в столичном бомонде были свободные. А я, волей судьбы, оказалась в центре того самого бомонда.