Анна Берсенева - Ядовитые цветы

– Вот это да! С ума можно сойти, как красиво! И как просторно!

– Еще бы не просторно, – улыбнулся Николай. – Пусто, вот и просторно. Мебели-то – кот наплакал. Что и было, везти не хотелось из коммуналки, надоело это убожество.

– А Наташа где?

– Да спит, наверное. Всю ночь с Маринкой провозилась, думали уже «неотложку» вызывать. Пойдем пока на кухню, она сейчас встанет, Андрюше в школу пора.

Кухня была единственным обжитым местом в новой квартире. Сразу купили гарнитур, повесили шторы в крупный красный горох, Наташа расставила разноцветную посуду, какие-то пластмассовые штучки – и стало уютно, как-то по-новому уютно, без тесноты. Здесь, на кухне, как ни странно, Николай по-настоящему ощущал, что жизнь его меняется к лучшему, что наконец-то он может чувствовать себя свободно и уверенно. И он видел сейчас, что и Лиза думает о том же; они поняли друг друга с полувзгляда.

Присев на кожаный угловой диванчик, Лиза принялась распаковывать сумку с продуктами.

– Мама – как всегда: они там не едят по-человечески, возьми побольше! Чуть картошку не заставила везти, хорошо, обошлись чесноком. Пирог вот здесь с капустой, надо разогреть на завтрак.

Наташа заглянула в дверь:

– Лизочка, привет, милая! Извини, я сама не заметила, как проспала! Сейчас умоюсь.

Николай был женат уже десять лет, но до сих пор радовался, слыша голос жены. Скажи ему кто-нибудь когда-то, что такое может быть, он бы не поверил. Наташа была на два года его моложе – ей недавно исполнилось тридцать. Познакомились они студентами. Николай пришел на филфаковский вечер в гуманитарный корпус и сразу заметил ее, хотя кругом был настоящий цветник – филфак вообще славился богатым выбором невест. Она была маленькая, изящная, как японская статуэтка, карие глаза блестели – она и сейчас почти не переменилась, хотя ведь и двое детей, и работа… Тогда, после вечера, они долго гуляли на Ленгорах, Николай рассказывал ей, кажется, о каких-то своих химических опытах и удивлялся тому, как внимательно она слушает непонятные названия. А ему ведь не советовали знакомиться с филологическими девицами – говорили, они все высокомерные, особенно москвички, считают себя необыкновенными, знают все лучше всех, ничем их не удивишь. А тогда, в первый вечер, он даже не понял, как умна эта маленькая девушка с короткой стрижкой и живым блеском глаз. Только потом, встречаясь с нею едва ли не каждый день, он удивился ее пониманию всего, о чем они говорили, трезвости и точности ее оценок и, главное, тому, как она умела слушать и не навязывать свое мнение. Они поженились очень быстро, и им сразу повезло с жильем: Наташин отец женился вскоре после замужества дочери и, перейдя жить к своей Вере Платоновне, уступил молодым комнату в коммуналке. Могли ли они, студенты, мечтать о большем! Первое время двадцать метров с двумя соседями казались им дворцом, тем более что соседи, тихие алкоголики, не доставляли особых хлопот, надо было только следить, чтобы те выключали чайник на ночь, да запирать дверь на цепочку. Правда, родившийся вскоре Андрюша несколько охладил их восхищение житейскими удобствами – сразу оказалось, что под его ночной плач довольно трудно читать о кислотах и метафорах, что на молочную кухню надо бегать чуть свет, да и вообще, втроем в комнате далеко не так просторно, как вдвоем.

И тут Николай поразился упорству и внутренней силе своей хрупкой жены. Ночами, когда он уже падал от усталости, она сидела на кухне и читала на трех языках книжки по теории литературы, потом варила для Андрюшки молочную смесь, потом они по очереди бегали на лекции… И при этом Наташа выглядела совсем юной, на нее по-прежнему заглядывались мужики, даже когда она гуляла с коляской, и глаза ее блестели по-прежнему. В аспирантуру она поступила как-то незаметно – благо Андрюшка уже ходил в ясли и можно было посидеть в библиотеке, сдавая минимумы. Да и сын с младенческих лет знал, что родителям мешать нельзя, книжки рвать нельзя, а если всего этого не делать, жизнь с его молодыми мамой и папой легка и приятна.

Маринка родилась, когда мама уже защитила кандидатскую, а папа, отмучившись младшим научным в НИИ, работал в совместной с голландцами фирме. Чтобы купить детям апельсины, Николаю уже не приходилось отказывать себе в сигаретах, и он радовался, что может подарить жене дорогую французскую косметику, а Андрюшке – самую новую игровую приставку. Но квартира – это был камень преткновения! Николай не был в фирме такой крупной фигурой, чтобы ему стали покупать квартиру, очередь на кооператив казалась призрачной. А жить с двумя детьми в двадцатиметровом дворце было невозможно. Нельзя же вечно чувствовать себя студентами, так ведь и уважать себя перестанешь! Решение свалилось на них неожиданно, как чудо: пришла официальная бумага, в которой предлагалось оплатить стоимость кооператива без рассрочки и через полгода вселяться в дом. Указанная в бумаге сумма казалась тогда огромной, но, общаясь с иностранцами и понимая, как быстро Москва догоняет европейские столицы, Николай ни минуты не сомневался. О чем тут думать, через пару лет эта цена покажется просто смешной, надо немедленно занимать деньги! Полгода, разумеется, растянулись на полтора, деньги пришлось занимать снова, но что это значило по сравнению с тем, что квартира все-таки появилась!