Лаурелин Макджи - Женщина его мечты

– Нет. Пожалуй, я уже составила представление о работе, – сказала Энди.

– Вот и хорошо. Правда, после одного-единственного собеседования нельзя говорить о том, что вы составили представление о работе. Ваш наниматель сочтет, что вы либо все слишком упрощаете, либо вы чрезмерно самоуверенны.

Она… излишне самоуверенна? Ну прямо как в поговорке: говорил горшку котелок: уж больно ты черен, дружок.

– Ну а теперь давайте проверим ваши умения. Вы не против, Дреа?

– Меня зовут Энди. – Ее терпение было на пределе. – Или Эндреа, если вам так больше нравится.

– Мне больше нравится Дреа, благодарю вас. – Он наклонился вперед, упираясь локтями в столешницу письменного стола. – Предположим, Макс Эллис хотел бы нанять меня на работу. Что бы вы ему сказали?

Энди едва не расхохоталась.

– О, давайте не делать этого.

– Нет, давайте сделаем. И я жду правду.

– Честно? – Невероятное искушение… – Вы не захотите ее слышать.

– Нет, захочу. Можете быть грубой, я стерплю.

Энди замешкалась. Если она скажет ему правду, ее можно больше не рассматривать как кандидата на должность личного секретаря. Хотя ей-то не все ли равно?

Все равно.

«Извини, Лейси».

– Ну хорошо. Я бы сказала Максу, что вы – целиком отдающийся делу бизнесмен, имеющий обязательства, жаждущий работать, обладающий силой духа и стремящийся добиться успеха.

Краешек его верхней губы слегка приподнялся вверх.

Энди продолжила:

– Я бы также сказала Максу, что у вас беда с социальными навыками, особенно со скромностью, добротой и порядочностью. Вы – женоненавистник, вы высокомерный и, главное, богатый надутый осел. Я бы также заметила, что ваши очень дорогие, занудно одинаковые черные ручки выстроились ровным рядочком. С правой стороны вашего письменного стола. Это означает, что вы одновременно суровы и скучны. Возможно, даже консервативны. И уж не буду говорить о вашей рубашке. Этот оттенок розовато-лилового кричит о гетеросексуальности и отчаянной меланхолии. При этом ничто не могло бы больше отдалить вас от того и другого. – Звучит великолепно.

– Очень хорошо, Дреа. В самом деле очень хорошо. – Донован посмотрел на нее с таким видом, словно это он оценивал ее характер. Да? Это ее дело, и ей ужасно захотелось, чтобы он воспользовался ее услугами.

Наконец Донован откинулся на спинку стула, на его губах заиграла улыбка.

– А скажите-ка мне, нанял бы Макс меня, выслушав вашу оценку?

– Да. К сожалению, думаю, что, скорее всего, нанял бы.

Блейк громко рассмеялся. Единственное, о чем он был в состоянии думать, так это о том, как бы избавиться от странного тепла, которое неожиданно начало заполнять его грудь. Господи, пусть виной этому будет изжога, а не восхищение потенциальной служащей, которая сидела напротив него.

Глаза Эндреа полыхнули в ответ на взрыв его смеха.

– Прошу прощения, – сказал он, взяв себя в руки. – Благодарю вас, Дреа. Я оценил вашу откровенность.

– Мое имя – Энди.

Блейк Донован счел ее явную раздражительность всего лишь слегка забавной. Все собеседование оказалось прямой противоположностью тому, что он ожидал. Он почти получил удовольствие. Хотя нет, не почти: он получил удовольствие.

Теперь Донован сожалел о том, что проявлял себя не с лучшей стороны с тех пор, как она пришла. Впрочем, почти во всем он показал свое истинное лицо, не считая высокомерия. Оно помогало ему отсортировать женщин, приходивших к нему в надежде стать его невестами, от тех, которые действительно хотели заняться поисками невесты. Печально, но последних было совсем мало.

Когда вошла эта, Донован тут же почувствовал нетерпение. Все началось с ее странно скудного резюме, в котором все же было что-то такое, что привлекло его внимание. Блейк любил хорошую тайну. И еще эти непрофессионально долгие взгляды, которыми они обменивались. От всего этого он вел себя еще хуже, чем обычно. Просто он не привык к тому, чтобы кто-то одерживал над ним верх.

Теперь, убедившись в том, что Эндреа Доусон честно рассказала о своей работе, Донован решил немного сбавить обороты.

– Энди… – Он испробовал ее имя на вкус. – Это имя вам не подходит. Оно слишком мальчишеское. А вы – женщина до кончиков ногтей. – Она даже отдаленно не походила на женщину его типа, начиная от изгибов тела и заканчивая типично американскими чертами, не говоря уже о честолюбии. Честолюбие в женщинах всегда казалось Доновану одним из наименее привлекательных качеств. Возможно, из-за того, что его алчная до денег мачеха переходила с его отцом все границы, и все во имя честолюбия.