Андрей Жвалевский: М+Ж. А черт с ним, с этим платьем!

Почему в вагонах метро всегда такая тоска? Почему все ветки как ветки, а эта, серая, какая-то особенно нескончаемая? И почему, особенно вечером, так остро чувствуешь себя не дома? Вроде бы метро во всех городах одинаковое, и люди везде одинаковые, а едешь тут одна, и вокруг все чужие. Почему-то кажется, что за тобой следят, кто-то хочет вытащить из сумки кошелек, а вся милиция города существует для того, чтобы проверять паспорт. У меня.

А ведь все было хорошо, никто меня не трогал, но стоило одному менту прицепиться, и теперь в каждом я вижу врага. А они это чувствуют! При виде милиции я инстинктивно втягиваю голову в плечи и пытаюсь сделать вид, что меня нет, но именно меня всегда выдергивают из толпы. Можно, конечно, льстить себе: это потому, что я такая неотразимая… Да, лучше думать, что не заметить меня просто невозможно. И тот мужик так смотрит не потому что убить в подворотне хочет, а потому что любуется.

Господи, да что же это такое! Такое ощущение, что последние сто лет я провела в этом вагоне метро. Еще четыре остановки, потом можно расслабиться. Нужно думать о хорошем. Сейчас я приеду к Наташке, она накормит меня чем-нибудь… Нет, сначала мы пойдем в «Перекресток» и это «что-нибудь» купим. Вот интересно, почему если рядом Наташка, то город совершенно не чужой, а, наоборот, родной и знакомый?

Уф, вроде бы тот мужик, что так на меня пялился, собрался выходить. Я, конечно, все понимаю, но без него дышать как-то легче стало. О! Следующая «Чертановская», уже совсем близко. Значит так, сейчас приеду, выйду из метро и позвоню Наташке. Она так часто меняет съемные квартиры, что я адреса не успеваю запоминать. Позвоню, она расскажет, куда идти, и уже через десять минут буду сидеть у нее на кухне, будет мне хорошо и уютно…

Все, «Южная» следующая. Еще пару остановок – и точно клаустрофобия началась бы, я стала бы кричать, головой об стенку биться, меня отсюда на «скорой» увезли бы… Нет, нужно о хорошем думать, тем более что я уже приехала.

Ну почему, почему, когда я в вагоне – так давка, а как на станции – так никого нет, кроме вон того милиционера? И тут уж себя ничем не утешишь, очевидно, что я здесь самая красивая: тут, кроме меня, никого…

Ну хоть бы он занялся чем-нибудь, хоть бы ему по рации кто-нибудь позвонил, хоть бы у него зачесалось что-нибудь… Так, нужно изображать аборигена, смотреть прямо, идти уверенно, я тут каждый день хожу, дорогу как свои пять пальцев знаю…

– Девушка!

Ну почему я?! Ах да, тут же, кроме меня, нет никого. Я же тут единственная и незаменимая.

– Девушка, подойдите ко мне, пожалуйста.

– Что-то случилось? Дурацкий вопрос.

– Девушка, можно ваши документики посмотреть?

– Зачем?

Нет, я определенно решила побить все рекорды идиотизма. Сейчас мент разозлится, и мне мало не покажется.

– Хочу убедиться, что у такой красивой девушки документы в порядке.

Все… Игриво настроенный милиционер хуже злого. О, поезд следующий пришел. Почему бы в этом поезде не приехать вагону террористов с пулеметами и автоматами наперевес? Интересно, «наперевес» – это как? Наперевес чему?

– Девушка!

– Да-да, я сейчас! Только паспорт найду.

Вот черт! Одна надежда: пока я буду в своей «маленькой» сумочке паспорт искать, мент поседеет, состарится, у него начнется склероз, и он про меня забудет. Та-а-ак, это косметичка, это прокладки, это… А что это, кстати? А-а-а, помню, помню… Стоит, зараза, уже не улыбается, вся игривость пропала. Переходим во второе отделение сумки: тут визитки, права (чего я их с собой таскаю, все равно в Москве на машине не езжу), кошелек… Не поняла, а паспорт где? Ладно, сначала. Это права, это кошелек, а где записная книжка? Если рассуждать логично, то вряд ли из сумки стащили паспорт и записную книжку, а кошелек оставили… Но это – если логично, а как можно рассуждать логично, если над душой стоит этот придурок!

– Знаете, я, кажется, забыла паспорт дома.

– Придется пройти в отделение для выяснения личности.

– Ой, а давайте я лучше домой пойду, поздно уже…

– Вот выясним все, и пойдете.

Вот гад. Еще один поезд. Ну хоть бы какой захудалый «челнок» с сумкой размером с вагон метро. Зажрались они тут, в Москве, у нас дома каждый второй с такой сумкой ходит.