Андрей Жвалевский - Я достойна большего! Жизнь и грезы бухгалтера Петровой

И ушла с гордо поднятой головой. Она промчалась по милому, обжитому офису. Даже запах у него был не офисный – домашний. Ира не удержалась и на бегу погладила серый пластик. А как только зашла за угол, дальше поскакала на одной ножке.

Вечером отвлечь Олю от совместного лазания по сети с якобы поиском «Сладких грез» не составило никакого труда. Буквально пара наводящих вопросов про Пусика, и часа полтора Ира могла расслабленно кивать и поддакивать – речь собеседницы лилась плавно и непринужденно. В десять Пусик загрузил вещи и увез свою вновь обретенную жену в ночь. В квартире у Ирины стало заметно просторнее, а ноутбук занял свое привычное место на столе. Предвкушая удовольствие, Ирина уселась за компьютер.

Я лежала в ванной и смотрела на потолок. «Пора заняться ремонтом, – думала я, – и мебель переставить».

Пена была с лавандой, от нее клонило в сон. Я дремала, пока пена не опала, потом встала под душ. Для бодрости попробовала сделать его контрастным. Горячий еще кое-как выдержала, а от холодного завизжала и попыталась закутаться в занавеску.

Выйдя из ванной, обнаружила Володю на диване в зале. В ухе у него торчал наушник от телефона, в руках он держал пульт от телевизора, но смотрел при этом в раскрытый на журнальном столике компьютер.

Меня немедленно накрыла волна раздражения. В сотый раз за последние несколько дней.

– Володя, ты смотришь телевизор?

– Да, да смотрю, – не отрывая взгляд от монитора.

– Может, переключим на КВН?

– Нет, тут важные новости.

– Где новости? В твоем компьютере? Володя с трудом отрывается от экрана и сообщает:

– Не сбивай меня с мысли, я работаю.

Наверное, раньше я бы плюнула и ушла на кухню потрепаться по телефону, но сегодня меня накрыло основательно.

– Если ты работаешь, то давай ты пойдешь работать в другую комнату. А мне дай посмотреть телевизор.

– Послушай, я занимаюсь делом, а ты собираешься смотреть какую-то муть.

– Володя, ты можешь заниматься делом в другой комнате.

– Не могу.

– Почему?

– Мне здесь удобнее.

Волна раздражения ненавязчиво переходила в цунами.

– Послушай, а тебе не кажется, что я тоже имею право смотреть этот чертов телевизор!

– Смотри днем и оставь меня в покое.

– Днем я на работе.

– А кто тебя заставляет? Не работай.

– А на что я буду жить?

– Можно подумать, что сейчас ты живешь на свои деньги…

От такой наглости у меня просто язык отнялся, а Володенька, воспользовавшись паузой, немедленно опять уткнулся в компьютер. От ярости у меня уже слегка сносило крышу, и я со всей дури хлопнула по крышке ноутбука. Он закрылся и пронзительно заверещал хором с его хозяином, которому я здорово прищемила пальцы.

– Ты что, с ума сошла? Что ты себе позволяешь?

– Я себе практически ничего не позволяю! Я живу тут как рабыня бессловесная – то нельзя, это нельзя! Тут не ходи, это не бери! Какого черта ты притащил меня к себе жить? Ты разговариваешь по своему долбаному телефону и пялишься в свой гребаный компьютер, а я не могу даже в Интернет сама выйти, тебе для меня пароля жалко. На чьи деньги я живу, ты меня спрашиваешь? Ну уж не на твои, это точно! Ты мне еще за продукты должен, я тебя кормлю все это время! Ты же в магазин сходить не соизволишь, ты же занят, важные новости смотриш-ш-ш-ь…

От ярости я начала частично переходить на змеиный язык.

Надо сказать, что Володя дрогнул.

– Что ты орешь? Смотри свой КВН, только отстань.

– Не отстану! Ты эгоист, каких мало. Ладно ты со мной так обращаешься, а если ребенок появится, ты тоже будешь его так шпынять?

– Какой ребенок?

– Маленький. Знаешь, если приглашаешь женщину к себе пожить, нужно быть готовым к маленьким неожиданностям.

Что меня понесло на тему ребенка, я не знаю. При случае уточните у Фрейда.

– Так, дорогая. А теперь послушай меня. Если ты собираешься меня шантажировать, то я тебя обломаю прямо сейчас. Не ты первая. Твой ребенок – это твои проблемы! А если сунешься в суд, то мой адвокат тебя по стенке размажет, все понятно?

Володя встал и ушел на кухню курить, а я осталась посреди комнаты.

Мне все было понятно.

На душе стало пусто-пусто, как будто оттуда выкачали все ее содержимое. И надежду, и мечты, и любовь. Да, оказывается, остатки любви там еще жили, потому что внутри все саднило – отрывали по живому.

Минут пять я тупо таращилась в телевизор, а потом, чтобы не расплескать решимость, направилась на кухню.

– Володя, я ухожу.