Дзюнъити Ватанабэ - Свет без тени

– Сколько сахару?

– Кусочек.

Теперь, когда телевизор молчал, в окно врывался, словно очнувшийся ото сна, глухой шум вечернего города.

– Ох, чуть не пролила!.. – Каору осторожно поставила перед Норико чашку.

– Спасибо.

– Как он долго… Интересно, он еще держится на ногах?

Не ответить было неловко, и Норико, буркнув что-то бессвязное, поспешно глотнула кофе.

– А если несчастный случай? Или… срочная операция? Что тогда делать?

– Что делать? Операцию!

– Но разве он сможет оперировать – в таком состоянии?

– А что ему еще остается?

Тон у Норико был неприязненный. Каору охватило смутное беспокойство. Дежурный врач ушел, бросив их одних…

– Может, все-таки позвонить?..

– Зачем?

– Хоть узнать, как он там…

– Сядь и успокойся.

– А вдруг он забыл, что дежурит?

– Не думаю.

– Я так волнуюсь! – жалобно протянула Каору.

– Волнуешься? Ты?! – Норико смерила Каору презрительным взглядом. – Скажи на милость, тебе-то чего волноваться?

– А если несчастный случай?

– Заруби себе на носу: мы не несем никакой ответственности!

Стрелки на нескольких часах показывали без десяти десять. Каору чувствовала, что лучше бы замолчать, но справиться с охватившей ее тревогой уже не могла.

– Главврач, видно, не знает, что сэнсэй пьет…

– Знает.

– Знает и молчит?

– Да что ты ко мне пристала? Не я же главврач! – неожиданно вспылила Норико.

Разговор угас. Каору представила долговязую фигуру Наоэ, изможденное, бледное лицо. Было что-то леденяще-холодное в его правильных, словно выточенных чертах. Что-то пугающе-жуткое в спокойствии равнодушных глаз…

– А это правда, что он не женат? Ведь ему уже тридцать семь.

Норико кивнула. Она поставила чашку на стол и снова раскрыла книгу, но глаза ее отрешенно глядели поверх страницы в окно.

– Он такой талантливый! Говорят, раньше преподавал в университете… Если бы не ушел, стал бы профессором… Почему он уволился и перешел сюда? Блестящий хирург…

– Что хотел, то и получил.

– Нет, все-таки непонятно. Променять прекрасное место в первоклассном университете… странно.

Норико хмыкнула.

– Одни говорят, он ушел из-за какой-то любовной истории, – не унималась Каору. – Другие – что поссорился с преподавателями. Интересно, что правда?

– Думаю, все вранье.

– Вот и мне тоже так кажется. Языки-то без костей, мелют всякую ерунду. Только я вот что скажу: непонятный он какой-то. Странный.

Каору лишь несколько раз разговаривала с Наоэ, да и то исключительно о работе, встречаться же с глазу на глаз с ним никогда не случалось. Их разделяла пропасть почти в двадцать лет. Она понимала, что и думать, и говорить Наоэ должен иначе, не так, как она, но и с остальными медсестрами, куда старше Каору, он был неизменно сух. Наоэ всегда держался особняком; казалось, он упорно избегает общения.

– Почему он не женится?.. – задумчиво прошептала Каору.

– Что ты меня-то об эт5 м спрашиваешь?

– Наверное, многие почли бы за счастье… – Каору считала себя непревзойденной красавицей, но такой жених, как Наоэ… Ее не смутила бы даже разница в возрасте. – Да, жаль… – тихонько вздохнула она.

– Что он странный – это, конечно, факт, – заключила Норико, и в это мгновение раздался телефонный звонок.

– Я подойду! – Каору бросилась к телефону. В комнату ворвался грубый мужской голос:

– Алло! Говорит дежурный полицейский квартала Маруяма. Это клиника «Ориентал»? – В трубке слышались приглушенные автомобильные гудки и гул улицы. – Отправляем к вам пострадавшего.

– Что случилось?!

– Да обычная история: якудза [4]потасовку устроили. Одного здорово разукрасили… Физиономию всю располосовали. Кровища так и хлещет.

– Минуточку! – Трясущимися руками Каору передала трубку Норико. – Там… якудза… лицо…

– Слушаю! – Норико взяла трубку. – Только лицо? Пострадавший в сознании?

– Даже очень. Такое вытворяет! Перепились все до чертиков.

– Когда вы приедете?

– Сейчас погрузим его в машину и… минут через десять, нет, через пять… В общем, мы уже выезжаем, так что ждите.

Запищали короткие гудки.

Норико стряхнула с себя оцепенение и, взглянув на бумажку, прикрепленную над столом, быстро набрала номер.

– А ты сбегай в амбулаторию, зажги свет, открой входную дверь… И включи стерилизатор, – приказала она Каору.

Абонент ответил сразу:

– «Прэнтан»!

– Скажите, Наоэ-сэнсэй у вас?

– Наоэ-сэнсэй?.. Обождите, пожалуйста.

До Норико доносились музыка, смех, оживленные голоса. Название «Прэнтан» Норико слышала впервые, однако было ясно, что это бар. Спустя несколько минут в трубке снова раздался женский голос: