Джоан Коллинз - Лучшее эфирное время

Хлоя медленно потягивала вино, стараясь рассеять грусть. Салли взовьется от радости, узнав об ее отъезде. Теперь отец будет принадлежать ей одной. Может, как раз сейчас они вместе слушают его последний сольный диск, включив музыку так громко, что даже их ньюфаундленд забился в винный погреб и жалобно скулит там от испуга. О, как они похожи – отец и дочь – оба из созвездия Скорпиона, одинаково эгоистичные, презрительные ко всем и всему, красивые и высокомерные. Ему было сорок, ей – шестнадцать, и они хорошо понимали друг друга. И, с тайной завистью наблюдая это родство душ, Хлоя еще больше страдала от разлуки с дочерью.

В 1964 году рождение внебрачного ребенка могло бы погубить стремительную карьеру Хлои. Она только начинала как певица; почти пять лет пробивалась она от рабочих клубов к первой «десятке» со своими новыми обработками джазовых композиций Кола Портера. Пять лет неистовой, упорной работы над голосом, кропотливого изучения фразировки Эллы Фицджеральд, голосовых оттенков Синатры, хриплых, чувственных обертонов Пегги Ли. Ей удалось вдохнуть чувственность в самые заурядные мелодии, наполнить их особым смыслом.

Еще с той поры, когда подростком она обслуживала столики в баре, где иногда разрешали спеть для посетителей, Хлоя, несмотря на усталость, каждый вечер слушала своих любимых исполнителей и, убаюканная их мелодиями, сладко засыпала; восемь часов сна были необходимы для здорового цвета лица, ведь лицо тоже было ее богатством – часами крутилась Хлоя перед зеркалом, подбирая губную помаду, тени для век, подправляя форму бровей, выписывая, как чародейка, прелестные контуры широко открытых наивных глаз, вздернутого носика, высоких скул, чувственных губ, пока в зеркале не являлось лицо, исполненное экзотической красоты и соблазна, которое вполне могло бы украсить обложки модных журналов.

Она соглашалась на любые выступления, из-за одного концерта могла мчаться куда угодно и всегда училась, наблюдая других, подражая лучшим, отбрасывая ненужное. Талант и горячее стремление к успеху помогли ей стать популярной певицей, которую отличали особая чувственность и элегантность.

На мужчин времени не оставалось. Те, кого она встречала в Лидсе, Глазго или Бирмингеме, были настолько глупы, что отвергнуть их ухаживания не составляло большого труда. Но во время гастролей, случалось, возникал какой-нибудь певец из той же труппы. Как правило, женатый, как правило, пережинающий творческий спад, в то время как Хлоя – она это знала – была на подъеме. Были в ее жизни и молодой барабанщик, саксофонист, кларнетист, и даже однажды сам Маэстро, руководитель оркестра. Но все они были жалким подобием того мужчины, которого представляла Хлоя в своих мечтах.

Она всегда с грустью смотрела на Сьюзан, свою лучшую подругу еще со школьных времен, жену брата Ричарда, отягощенную бесконечными домашними заботами – уборкой, кухней, магазинами, малышами, в постоянной беременности. Сьюзан уже утратила свой некогда цветущий вид и жизнерадостность, а ведь когда-то они были самыми популярными в школе девчонками. Ни один мужчина не стоит этого, думала Хлоя, не стоит стольких усилий и жертв. И она твердо верила в это – пока не встретила Мэттью Салливана.

Мэтт был журналистом. Он готовил репортажи о шоу-бизнесе для «Дэйли Кроникл», интервьюируя бывших американских звезд, которые стекались в Лондон в надежде протолкнуть свои угасшие таланты в бурно расцветающий английский кинематограф начала шестидесятых. Мэтт был большим любителем виски, не пропускал ни одной мини-юбки и славился своими непотребными шутками. Полуирландец-полуеврей, отъявленный плут, воплощенное очарование, «душа компании», циник, горький пьяница, неутомимый волокита. Гораздо чаще его можно было встретить в любом баре на Флит-стрит, где он потчевал своих приятелей очередной порцией анекдотов, чем застать дома в Шеффердс Буш со своей простушкой-женой и их близнецами. Его репутация заядлого бабника и транжира была хорошо известна всем. Всем, кроме Хлои.

Поглощенная стремлением к славе и успеху и не помышляющая о мужчинах, юная Хлоя, полная сил, радужно взирающая на мир, выступала в «Каверне» – сомнительном, но чрезвычайно популярном диско-клубе в деловой части Ливерпуля, который не так давно прославился своим открытием четверки местных парней, ставших знаменитыми «Битлз».

До этого она уже встречала Мэтта в нескольких клубах, где ей доводилось выступать, причем не в самых живописных уголках северной Англии. Он готовил статьи о новых рок-группах, появляющихся одна за другой на английской эстраде, что вызывало живой интерес у его читателей. «Битлз», «Стоунз», «Энималз», «Херманз Хермитс». В последний раз, когда Хлоя встретила Мэтта, от нее не ускользнуло, что он проявляет к ней повышенное внимание, хотя и был в тот момент с женой. Они все вместе отправились тогда выпить в ночной клуб. Хлоя была с Риком, своим кларнетистом. Но ее интерес к нему уже заметно угас. Рик знал об этом и потому уже обращал свои взоры на других женщин, готовясь к новым завоеваниям.