Элизабет Беннет - Душою и телом

«Я не могу умереть, – думала Касси. – Я не могу позволить Хаасу и Магнусу остаться безнаказанными. Я должна остановить их… должна…» Собрав последние силы, она вошла в воду. Волна сбила ее с ног, юбка задралась и мешала подняться. Она беспомощно барахталась, пока ей не удалось содрать с себя юбку и встать на ноги.

– Вперед! – донесся с берега голос Магнуса. – Вперед, немедленно!

Она топталась на месте, надеясь, что ей удастся перехитрить Магнуса, и тот решит, что она плывет. Но его обмануть было невозможно:

– Вперед, а то будет хуже.

Очередная волна вновь сбила ее с ног, следующая накрыла с головой. Перепуганная, Касси попыталась вынырнуть, справиться с течением, вытянула вперед руки и впервые в жизни… поплыла.

– Прощай, Касси, – кричал Магнус. Из-за шума волн она едва слышала его голос, впрочем, возможно, это был просто шум ветра, кто знает? Да теперь это было уже и неважно. Отплевываясь от противной соленой воды, она кое-как справлялась с течением. И это придало ей еще больше сил. Ее ноги одеревенели от холода, но даже это не волновало ее, главное – в ее душе уже росла надежда на спасение.

«Я не могу сейчас умереть, – твердила она себе. – Не могу, потому что я должна…» Она напрягала память, пытаясь вспомнить, что она должна сделать, прежде чем умереть. Она должна остановить Хааса, Магнуса, чтобы все узнали, кто они такие… Но нет, не только это.

«Джесон, я же ошиблась в Джесоне, – вспомнила она, и мысль о нем даже согрела ее. Она вспомнила его голос, его улыбку, его смех, его сильные руки. – Милый, я должна попросить у тебя прощения. Ты ведь ни в чем не виновен! Я напрасно подозревала тебя, не верила тебе…» Он думал, что та девочка погибла от чрезмерной дозы наркотика – так сказал ему Хаас. Он не знал, что смерть Миранды – не несчастный случай… Они обе были неправы – и она, Касси, и Миранда. Хотя они обе – и она, и, как оказалось, Миранда – безумно любили его.

– Есть многое, чего ты не знаешь, – сказала ей Миранда в то утро, когда они виделись в последний раз. Теперь, наконец, Касси знала все. Но, к сожалению, было уже слишком поздно. Она попыталась вновь вызвать в памяти улыбку Джесона, но тщетно. Волна накрыла ее, и она чуть не захлебнулась. Кашляя и отплевываясь, она пыталась бороться с течением, которое несло ее все дальше и дальше – в открытый океан. Она уже не видела берега, а значит, и не понимала, куда плывет. Она обреченно закрыла глаза.

Она мысленно приготовилась к смерти, как вдруг… услышала голоса. Где-то слева промелькнул свет…

– На помощь! – закричала она изо всех сил, пытаясь по возможности плыть по направлению к свету. – На помощь, помогите! – закричала она снова, увидев, что свет приближается. Вот уже послышался далекий шум мотора. Свет становился все ярче, но голоса почему-то – или виной тому был ветер? – исчезли. Она плыла, вернее, старалась плыть, но вдруг почувствовала, что уже не в силах справиться с течением. Она закрыла глаза лишь на мгновение, чтобы передохнуть, но тут же поняла, что тем самым сдалась окончательно.

И в последний раз вспомнилось ей лицо Джесона. Такое, каким оно бывало, когда они оставались одни. Милое лицо… Взгляд задорный, почти как у мальчишки. Как бы хотела она поцеловать перед смертью его глаза, губы… Она должна плыть, она должна хоть еще один раз в жизни обнять его, все ему рассказать… Сказать ему, что любит его…

– Посмотри-ка, что это там?

– Как что? Волны, сэр.

– Нет, вон там… Вон, видишь, что-то белое. Ну-ка, дай сюда фонарь!

– Да, он прав, там… что-то есть.

Два полицейских едва смогли удержать Джесона, когда все, наконец, увидели безжизненное тело прекрасной молодой женщины, с распущенными, как у русалки, белыми волосами.

– Стойте, сэр, я боюсь, что… – Но Джесон прыгнул в воду, прежде чем они успели остановить его. Через минуту он схватил девушку и, прижав к себе, поплыл обратно. Втроем они втащили ее в лодку. Джесон прильнул ртом к ее губам, делая искусственное дыхание.

На берегу шлюпку уже ждала машина с красным крестом. Люди в халатах забрали из рук Джесона тело девушки, которую он все еще пытался привести в чувство.

– Боюсь, вы уже ничем не сможете ей помочь, – сказал один из них.

Следующий день выдался удивительно ясным. Было прохладно, но безветренно, а солнце светило так ярко, что Джесону больно было смотреть на небо. Он шел по дорожке, вымощенной плитами, которые, по настоянию Миранды, были когда-то привезены из Италии.