Элизабет Беннет - Душою и телом

– Да! Я заставила новую повариху мне рассказать, – гордо заявила Хивер. – Я пригрозила этой толстой старой корове, что скажу маме, что она нас обворовывает. Папа спрятал корзинку внизу, в одной из ванных, где стирают белье. Но я бы и сама догадалась. Он каждый год прячет ее внизу, думает, я поверю, что это кролик принес! Фу!

– Скажи, ты от рождения такая противная, или ты долго тренировалась, чтобы стать такой? – не выдержав, спросила Касси.

– Что? Что ты сказала? – Хивер раскрыла от удивления рот.

– То, что ты слышала.

«В конце концов, – подумала Касси, – я ничего не потеряю, если скажу ей все, что о ней думаю. Разве что ее расположение. Но зачем оно мне? Как ребенок, который по природе своей должен быть веселым и ласковым, может быть таким раздражительным и ворчливым?»

– Мама! – закричала Хивер. – Тетя Касси на меня обзывается! Я ненавижу ее! Не-на-ви-жу!

Ничего другого Касси и не ожидала.

Пасхальное воскресенье, как успела заметить Касси, не было особенно счастливым в доме Даринов. Джесон исчез куда-то сразу после завтрака. Касси очень обрадовалась, когда Миранда позвала ее к себе и предложила выбрать какое-нибудь платье для церкви. Но Миранда, тут же оставив Касси одну копаться в гардеробной, сама уселась за старинный секретер у окна писать некое «очень важное письмо». Однако, как заметила Касси, Миранда так ничего и не написала, а все сидела, склонившись над чистым листком бумаги с монограммой, нервно вертя дорогую ручку пальцами с аккуратно накрашенными ногтями. В профиль Миранда выглядела очень худенькой: черты ее лица были четко прорисованы, на запястье тонкой руки просвечивали сквозь прозрачную кожу голубые жилки.

В Епископальную церковь на Мэдисон-авеню они пошли втроем: молчаливая Миранда, капризная Хивер и уже уставшая от всего этого Касси. И только вдохновенная служба с прекрасной музыкой вселила в душу Касси покой, став наивысшей точкой того утра.

Днем Миранда отправилась в свой офис, Хивер пошла к каким-то подружкам, а Касси осталась одна и бесцельно бродила по дому. За каким чертом понадобилось Миранде притащить ее на выходные в Нью-Йорк, если она так занята? Касси размышляла, сидя на подоконнике и глядя в окно на фешенебельный квартал. О господи, какой же грустью был наполнен этот роскошный дом! Касси слонялась по этим великолепным комнатам с высоченными потолками, и холод непонимания и равнодушия словно пронизывал все ее тело и душу. Ясно, что что-то было не так в браке Миранды и Джесона. Может, это и послужило причиной того, что Миранда попросила ее приехать к ним на уикэнд? Вдруг Миранда захотела довериться ей, попросить совета? Если так, то, по всей видимости, она просто передумала. Подчеркнуто вежливая, Миранда вела себя с ней так, словно хорошо обходиться с сестрой было ее долгом.

Была еще Хивер. Ну что ж, говоря по совести, подумала Касси, когда брак рушится, то первые, кто страдает, это дети. Хивер была, безусловно смышленым ребенком и, без сомнения, перенимала от родителей те враждебные чувства, которые они испытывали друг к другу. Возможно, ее ужасное поведение являлось неким ответом на их проблемы.

– А где все?

– Джесон! А я и не слышала, как вы вошли! – Касси старалась не смотреть на него, чтобы скрыть, как она смутилась. – Миранда ушла на работу, а Хивер – к подружкам.

– А вас, значит, оставили здесь одну?

– Я просто… – Касси, наконец, взглянула ему в лицо. Он стоял, перекинув через плечо кожаную куртку. – Ну да. Так оно и есть.

Он надел куртку и сказал:

– Вы, должно быть, плохо о нас думаете. Но боюсь, вы просто выбрали крайне неудачное время для визита. Жаль, что вы не приехали к нам на Рождество. Но теперь уж ничего не попишешь. Сейчас я должен проехаться в одно место и, поскольку не могу предложить вам ничего более интересного, приглашаю прокатиться со мной.

Касси уже ничуть не удивилась тому, что «прокатиться» предстояло на мотоцикле «Харлей-Дэвидсон». Она успела привыкнуть к тому, что все, что он говорит или делает, – всегда неожиданность. Он помог ей надеть шлем и, молча, кивнув, чтобы она садилась, завел мотор. Через секунду они с диким ревом понеслись по улице; волосы Касси развевались по ветру…

Касси нисколько не волновало, куда они едут, поначалу она боялась только, что едут они слишком быстро. Джесон нетерпеливо обгонял машины, срываясь с места, едва загорался зеленый свет, набирал на подъеме огромную скорость, а потом они неслись вниз, как реактивный лайнер. Он был полностью поглощен дорогой и сумасшедшей ездой, и Касси, держась руками за его пояс, чувствовала, как ей передаются его ощущения. Хотя в эти минуты он был страшно далек от Касси, она поняла, что подобные поездки – его излюбленное занятие – они наверняка давали выход его злобе и агрессивности, а ее он взял с собой только потому, что пожалел. Но сейчас это совсем не волновало Касси. Ее охватило какое-то восторженное чувство оттого, что она сидит сейчас так близко к Джесону и почти что обнимает его. Это было так радостно! А еще прекрасней было то, что удовольствие это абсолютно безопасно, ведь о нем никто никогда не узнает. Даже он не догадается о том, в какой трепет она приходила, касаясь на неосторожном повороте холодной пряжки его ремня или вдыхая кожаный аромат его куртки. Ему и не нужно этого знать. Ведь завтра она уезжает.