Сьюзен Филлипс - Рожденный очаровывать

– Не хочу это делать, – взбунтовалась Блу, входя в дом.

Дин едва удержался от поцелуя и закрыл дверь.

– Советую быстрее с этим покончить. Иди вперед и включи в столовой все светильники, чтоб я сразу оценил всю бездарность твоей мазни.

Но на этот раз он не смог вызвать даже тени улыбки. Как странно видеть Блу не в своей тарелке!

– Ты прав.

Фиолетовые босоножки протопали мимо него в столовую. Он хотел сорвать с ее ног эту гнусную обувку и заставить надеть уродливые байкерские ботинки.

Свет в столовой зажегся.

– Ты возненавидишь их с первого взгляда.

– По-моему, это я уже слышал, – улыбнулся Дин. – Может, стоило сначала напиться.

Он переступил порог столовой, и улыбка растаяла. Он был готов ко многому, но только не к тому, что предстало перед ним.

Блу создала лесную долину из тумана и фантазии. Лучи бледного желтоватого света проникали сквозь кружевную листву деревьев. Качели, увитые цветущими лозами, свисали с изогнутой ветви. Не существующие в природе цветы ярким ковром стелились перед цыганской кибиткой, примостившейся на краю фантастического пруда.

Дин не знал, что сказать, а когда немного опом0ился, выпалил нечто, совершенно неуместное:

– Это фея?

– Э... то есть очень маленькая, – пробормотала Блу, глядя на крохотное создание, смотревшее на них из переднего окна кибитки.

Дин молчал. Блу закрыла лицо руками.

– Знаю! Это кошмар! Мне не следовало браться за это, а кисти словно обрели собственную жизнь и не слушались меня. Мне нужно было закрасить эту фею... и других тоже.

– А есть и еще?

– Их не сразу видно.

Она рухнула на кресло, стоявшее между окнами и едва слышно призналась:

– Прости, я не хотела. Это столовая. А такие фрески уместны в... детской или в игровой комнате. Но стены были такими ровными, и освещение здесь замечательное, и... я не сознавала, как хочу написать все это.

Дин никак не мог охватить фрески одним взглядом. Куда бы он ни взглянул, всюду видел что-то новое. Летевшую по небу птичку с увитой лентами корзинкой в клюве. Облако с лицом круглощекой румяной старушки, смотревшее сверху на кибитку. На самой длинной стене красовался единорог, сунувший морду в воду на краю пруда. Неудивительно, что Райли влюбилась в фрески. И неудивительно, что Эйприл выглядела такой встревоженной, когда он спросил, понравилось ли ей. Как могла его несгибаемая, жесткая, острая на язык Блу создать нечто столь нежное и волшебное?

Да потому что она вовсе не была жесткой и несгибаемой. Ее суровость и несговорчивость – своего рода доспехи, помогавшие выжить. В душе она также хрупка и непрочна, как нарисованные ею капли росы, свисающие с кустика синих колокольчиков.

Он осторожно погладил ее по голове.

– Они ужасны. Я знала, что творю немыслимое, еще когда рисовала все это, но не смогла остановиться. Внутри словно лопнуло что-то и вылилось в эти фрески. Я верну твой чек и, если дашь мне несколько месяцев, возмещу стоимость повторной покраски стен.

Дин встал перед ней на колени и силой оторвал ладони от ее лица.

– Никто ничего не станет перекрашивать, – пообещал он, глядя ей в глаза. – Я влюбился в них.

«И люблю тебя».

Сознание этого пронизало его внезапно. И пришло так же легко, как воздух, который он жадно глотал. Он встретил свою судьбу, когда остановился на шоссе неподалеку от Денвера. Блу бросала ему вызов, занимала, поражала, околдовывала, заводила... О Господи, как же она его заводила! А еще понимала его. И он ее понимал. Эти фрески позволили ему увидеть душу мечтательницы. Женщины, твердо решившей сбежать от него в понедельник утром.

– Не стоит притворяться, – всхлипнула она. – Я же говорила, как ненавижу, когда ты бываешь милым и уступчивым. Если бы твои друзья увидели это...

– Когда мои друзья увидят это, в темах для разговоров недостатка не будет, уж это точно.

– Они подумают, что ты спятил.

«Ни за что! Особенно после того, как увидят тебя!»

Блу, мрачно хмурясь, запустила руку в его волосы.

– У тебя безупречный вкус, Дин. Это дом мужчины. И пропитан мужским духом. Ты и сам видишь, как неуместны здесь эти фрески.

– Абсолютно неуместны. И невероятно красивы.

«Совсем как ты».

–Я уже говорил, как ты удивительна?

Блу жадно всматривалась в его лицо. Она всегда обладала способностью видеть его насквозь, и сейчас глаза постепенно наполнялись потрясенным изумлением.

– Тебе действительно нравится? Ты не хочешь меня утешить?

– Я бы никогда не солгал тебе в таком важном деле. Они великолепны. Ты великолепна.