Кэти Келли - Мужчины свои и чужие

– Улыбайся, сколько душе угодно, – посоветовала Лио­ни. – Ты это заслужила. Когда вы придете ко мне, чтобы от­праздновать?

– Возможно, в следующем месяце, – засмеялась Эмма] – а то Пит составил себе целое расписание по ремонту дома и совсем умотался. Он уже купил краску и обои для детской. Так что лучше приходи с Дутом к нам ужинать в воскресенье.

– С удовольствием. Жаль, что Ханны не будет, – доба­вила Лиони. – Была бы настоящая «египетская встреча».

– Я чувствую себя виноватой перед Ханной, – сказала Эмма. – Никак не могла смириться, что она беременна, а я нет. И вела себя отвратительно. В тот день, когда ты мне по­звонила и рассказала, что она родила Клоди, я напилась в стельку, – призналась она. – Питу пришлось укладывать меня в постель.

– Ханна понимала, что ты чувствуешь, – сказала Лиони. – Она ведь знала, как ты хочешь ребенка. Ладно, – решительно закончила она, – теперь все это в прошлом. Следующий вопрос: когда мы с тобой пойдем в магазин по­купать детские вещи?

Эмма счастливо вздохнула:

– А что ты делаешь в субботу?

Во вторник специально вызванные рабочие полдня упа­ковывали вещи. Если им и показалось странным, что их вы­звали в день отъезда, они никак не проявляли своего удивле­ния. «По-видимому, им часто приходится иметь дело с рас­ходящимися парами», – мрачно подумала Ханна.

Она совсем расстроилась, припомнив, с какой радостью упаковывала свои вещи всего семь месяцев назад, уверенная, что у них с Феликсом впереди чудесное будущее. Теперь общим у них осталась только Клоди. Бедняжка Клоди! Ханна никогда не хотела, чтобы она росла без отца. Она знала, как тяжело приходилось Донне с Таней и как выбивалась из сил Лиони. У родителей-одиночек жизнь нелегкая. Но лучше быть одинокой и уважать себя, чем оставаться замужней и при этом себя презирать. И для Клоди так лучше. По край­ней мере, ей не придется видеть, как ее родители ненавидят друг друга, заводят себе партнеров на стороне и поливают друг друга грязью при первой возможности.

Грузовик отъехал, и Ханна в последний раз обошла дом. Она оставила Феликсу кровать, его личные вещи и столовый гарнитур, который он сам покупал. Диван, кухонный стол, а также большинство украшений, картин, книжных полок и светильников принадлежали ей.

Она вызвала такси и через двадцать минут уже ехала в Хитроу с двумя чемоданами, полными вещей Клоди, и рюк­заком. Водитель такси помог ей погрузить вещи в машину, но в аэропорту он сможет только найти ей тележку. Дальше придется самой.

Клоди дико вопила, пока они регистрировали билеты и проходили таможенный контроль. Надежды Ханны на то, что она ее покормит и укачает еще до посадки, испарились. Крики Клоди эхом разносились по всему аэропорту. Ханна с трудом тащила вещи к нужному выходу на посадку, а Клоди орала все громче.

В самолете она не замолчала и продолжала блажить все сорок пять минут полета.

– Пожалуйста, не плачь, лапочка! – умоляла ее Ханна, сама готовая расплакаться. Какой-то кошмар! И почему она решила, что справится самостоятельно? Надо было позво­нить Лиони. Она могла бы прилететь за ней в Лондон, а по­том улыбающийся Дуг встретил бы их в Дублине. Но Ханна никому не сообщила, что возвращается. Было стыдно. Стыд­но потому, что у всех все в порядке, только у нее все наперекосяк. Вот Эмма разобралась в Феликсе сразу. И Дэвид Джеймс. Только милая, слепая и романтичная Лиони верила, что настоящая любовь может возникнуть из обыкновенной похоти. Лиони – и, разумеется, сама Ханна.

Именно поэтому она собиралась взять такси и напра­виться в неприметный отель, а не встречаться со своими близкими друзьями в аэропорту.

Клоди немного успокоилась, только когда самолет при­землился.

– Наверное, радуется, что приехала домой, – улыбнулся сидящий рядом пожилой человек.

– Она родилась в Лондоне, – ответила Ханна, обрадо­вавшись, что дочь перестала вопить. – Она никогда еще не была в Ирландии.

– Значит, она чувствует, что это родина ее матери, – ласково сказал мужчина.

После двадцати тяжелых минут, которые Клоди, к счас­тью, проспала, Ханна собрала багаж, взвалила его на тележку и пошла через зал к выходу. Одной рукой она толкала коляс­ку, другой – тележку и так боялась налететь на кого-нибудь, что не смотрела по сторонам. Она не заметила высокого мужчину, с беспокойством наблюдавшего за ней.

– Ханна! А это, наверное, малышка Клоди?

От удивления Ханна сделала шаг назад и налетела на чужую тележку.