Мария Гарзийо - Венецианские каникулы (СИ)

Тот с вдохновением ценителя перебирает пожелтевшие, будто котами помеченные, страницы.

— Bene. Сделаю в срочном порядке, — облапав как следует дряхлую книжную реликвию и втянув узкими ноздрями аромат вечности, обещает Франческо.

— А вот, кстати, я закончил твой предыдущий заказ. Мемуары Казановы на французском. Два тома.

— Тут есть над чем поработать, – усмехается Марко, и они с переплетчиком обмениваются скабрезными ухмылками.

Я чувствую себя так, словно черпая ложкой ненавистный молочный суп, я обнаружила во рту тошнотворный сгусток пенки. Выплюнуть его обратно в тарелку неудобно, но и проглотить эту гадость невообразимо. Наконец, мы оставляем почитателя книжной трухи наедине со своими проеденными молью питомцами и выбираемся на свежий воздух.

— Пойдем ужинать? – предлагает Марко.

— Я бы площадь Сан Марко посмотрела, – вяло замечаю я.

Посмотрела бы . Если бы была в обществе того загорелого красавца, которого презентовал мне беспроводной Интернет. Что, кстати, с ним стало? Каким странным, неизвестным науке образом, этот симпатяга перевоплотился в филина Марко? Может, наш герой был подобно кашеподобному президенту Украины скоропостижно отравлен врагами?

— Ну, пойдем, – без охоты соглашается отравленный.

— Марко, извини за вопрос, но ты мне тогда свое фото прислал? – любопытствую-таки я.

Обидится, так обидится. Терять мне все равно уже нечего. Все стоящее, включая чемодан и девичьи грезы, я уже благополучно утратила.

— А что не похож? – нервно хихикает Марко, не смотря в мою сторону.

— Вообще-то не очень.

— Ну, я там помоложе был. Ты ведь тоже не вчерашнее фото мне послала.

Однако! Моим же копьем меня же в спину.

— Ну, моему меньше года! – защищаюсь от этого неожиданного нападения я.

— Да ладно? – недоверчиво гундит подлец.

Ошарашенная подобной наглостью, я не нахожу, что ответить. Именно в этом удивленно-обиженном состоянии я заступаю на площадь Сан Марко. Помнится мне, у нас дома на полке ютилась невесть кем, когда и кому присланная открытка с изображением этой самой площади. Разглядывая выцветшее фото, я каждый раз думала – как же они уживаются вместе, эти волшебные круглые византийские купола и банальный острый кирпичный шпиль, напоминающий советскую послевоенную постройку? И неужели этот нелепый диссонанс и есть красивейшая в мире площадь?

Теперь же, спустя многие годы, увидев вживую эту архитектурную мешанину, я не нахожу ее шокирующей, даже наоборот, меня с головы до ног наполняет благоговейный трепет. Солнце, появившись последний раз из-за кулис под оглушительный аплодисменты, благодарно простирает руки-лучи, поглаживая мягкими золотистыми ладонями купола дворца Доджей. Эта картинка так же неминуемо обязывает к романтике как коробка конфет и бутылка шампанского, как доблестное вызволение из лап злодеев, как пресловутые свечи за ужином. Потому на площади то там, то тут мелькают наглотавшиеся этого пьянящего воздуха склеившиеся ладонями и губами влюбленные парочки. Основной поток туристов-однодневок, запасясь открытками и нашлепками на холодильник, схлынул, оставив Венецию уставшей и опустошенной, какой бывает женщина после затяжного акта любви, удовольствие от которого она получала лишь первые десять минут, а остальные полтора часа терпеливо ждала, пока насытится мужчина.

— Купите розу, – предлагает восточного вида торговец самозабвенно скрутившимся в объятиях англичанам.

Нас он обходит стороной, не усмотрев в наших развернутых в разные стороны взглядах искры, способной воспламенить сердце и мозг и заставить спонтанно приобрести полузавявший цветок. Меня пронимает зависть к этим незнакомым счастливцам и досада на Марко, на себя и на господа Бога, который всегда во всех бедах оказывается крайним.

— Ну, что, пойдем ужинать? – вопрошает Марко с интонацией мужчины, целый день протаскавшегося следом за женой по ненавистным бутикам.

Мы бредем по полутемным, пропитанным вечерней влажностью улочкам рядом, но не вместе, как два параллельные прямые, что никогда не пересекаются. Ресторан под названием Венецианское Бистро находится недалеко от Сан Марко. Я усаживаюсь за обернутый белоснежной скатертью столик. Марко о чем-то бегло чирикает с официантом. Я разглядываю богатое меню, ощущая, как пробуждается съежившийся желудок и расправляет свою широкую, прожорливую пасть. Мы с ним останавливаем выбор на ризотто с грибами.

— И это все? Ризотто это только антипасти! – дивится Марко.