Если бы Брыкина в тот момент, когда он примеривался, как бы половчее вонзить палец в кривую кнопочку звонка, спросили, зачем он, собственно, пришел и чего ждет от этой встречи, он бы не ответил. Но что-то изнутри толкало его и гнало на Ярославу Аркадьевну, как волка на флажки. В отношениях с ней была некая незавершенность, недосказанность, как будто что-то царапнуло его при чтении кочетковских отчетов, и теперь ранку требовалось зализать.
Вера брела по слякотному тротуару, поддевая сапожками серую снежную кашу. Она бездумно смотрела в яркие витрины магазинов, зацеплялась взглядом за счастливые парочки, ловила в воздухе чужой смех и страшно жалела себя. Плакать на улице, среди людей, было стыдно, но очень хотелось. Надо было ехать домой, потому что она замерзла, устала и хотела есть. Даже тройка за экзамен не расстраивала так, как перспектива провести вечер с мамой, обсуждая саму себя. Все было удивительно несправедливо, нечестно, обидно и жестоко.
– Девушка, извините, только не гоните меня сразу, – ее осторожно взял за локоть белобрысый круглолицый парень. Физиономия у него была ярко-красной то ли от смущения, то ли от мороза, то ли от рождения, но сейчас Верочке было все равно. Одиночество копошилось в груди колючим ежом, царапало и требовало немедленной терапии. Белобрысый со своими широкими плечами и ямочкой на подбородке вполне подходил в качестве пилюли. Пусть горькой, так как все-таки он был не совсем в ее вкусе, но необходимой.
Верочка подбодрила его улыбкой, и парень продолжил уже более уверенно:
– Меня Слава зовут. И мне совершенно не с кем пойти сегодня вечером в кафе, а есть хочется ужасно. Но я как подумаю, что буду там совсем один…
– А я тоже есть хочу. – Вера проследила глазами за наглым толстым голубем, разгуливающим почти под ногами торопящихся по своим делам прохожих, потом внимательно осмотрела фасад ближайшего дома и, наконец, уперлась взглядом в восторженно улыбающегося Славу. Его просто распирало от радости, как будто он не девушку за свой счет покормить собрался, а получил наследство.
– Михаил Сергеевич, все в порядке, – отрапортовал в трубку крутолобый шатен, – практикант пасет вашу девицу.
– Что значит «пасет»? – строго уточнил Кочетков. Он страшно не любил, когда его сотрудники начинали играть в шпионов, используя лексику не по назначению. – Мне не надо, чтобы он следил, мне надо, чтобы он ее придержал до определенного времени.
– Он ее кормит, а потом по обстоятельствам. Если что, квартира свободная есть.
– Без самодеятельности там. Никаких квартир, пусть в музей, в театр. Чтоб культурно!
– Есть «культурно»! – гаркнул крутолобый и отсоединился.
Брыкин волновался и потел, сжимая в руках корзину с вином и фруктами. Продуманное приветствие напрочь вылетело из головы.
Дверь распахнулась сразу. На пороге выросла высокая полная тетка с непередаваемо раздраженным выражением лица.
– Вам кого?
Базарный голос, жуткий вид – ничего в ней не осталось от той прежней Ярославы, которую он когда-то знал. Илья Федорович тут же пожалел, что пришел, но отступать было некуда.
– Здравствуй…те! Узнаешь?
Ярослава Аркадьевна, все так же бдительно перекрывая вход в квартиру, смерила его взглядом и предположила:
– Филипп?
Брыкин даже гоготнул от неожиданного прилива нервного веселья. Ему не нравилось, что его держат на лестнице, не нравилось обниматься с тяжелой корзиной, от которой уже ныли руки, и не нравилось играть в «угадайку» в благоухающем мусоропроводом и кошками подъезде:
– Я его тесть.
– И чего надо? Отступной принес? С какой радости? Бери своего зятя даром, у моей Верочки этого добра навалом! Или я чего-то не знаю?
Она угрожающе выпятила грудь и даже легонько пихнула гостя. Все пошло не так.
– Яся, я к тебе.
Если бы на Ярославу Аркадьевну сейчас вылили ведро ледяной воды или показали ей мышь, и то она не выглядела бы более ошарашенной и напуганной.
– А… по какому вопросу?
Нельзя было сказать, что мужики с подарочными корзинами приходили к ней часто. Вернее было бы сказать, что они не приходили вообще ни с чем и никогда. Поэтому визит дорого одетого нувориша был сродни визиту делегации тибетских монахов, которые вдруг решили бы познакомиться с бытом первой попавшейся российской семьи.
– Давай пройдем. – Илья Федорович потеснил Ярославу Аркадьевну в прихожую. В ней боролось желание досмотреть этот спектакль до конца и опасение, что это всего лишь новый способ мошенничества.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу