Роберта Лэтоу - Её единственная страсть

Она бросила салфетку на стол и поднялась. Хэвер был так потрясен ее самоуверенностью и утратой половины коллекции работ Пейленберга, что молчал.

– Из уважения к щедрости Гидеона я буду консультироваться с тобой, когда сочту нужным, относительно каждого шага, который может повлиять на положение картин Пейленберга на рынке. Думаю, нам нет необходимости встречаться какое-то время, поскольку у меня в компьютере есть полный список коллекции и местонахождение каждой вещи. Можешь звонить мне, если возникнут проблемы. Я пришлю тебе копию списка. Если захочешь поговорить о делах, звони.

Не добавив больше ни слова, Дендре ушла. Ошеломленный Хэвер сел. Вдруг она опять появилась у стола. Он вновь поднялся. Лицо его было озабоченным. Похоже, Хэвер Сэвидж совершил самую серьезную ошибку за всю карьеру.

– Что, приятно чувствовать себя дураком, Хэвер? Ты это заслужил! Алчность и желание держать все под контролем, стремление выиграть или в крайнем случае иметь преимущество подвели тебя. Но я вернулась не затем, чтобы говорить тебе колкости. Я прошу передать Эдер от меня вот что: Гидеон снова полюбит меня, и сильнее, чем она сможет вынести. Скажи, что я даю ей от силы год.

Прошло восемь месяцев, и Дендре по-прежнему жила в своем люксе в «Шерри незерленд». Уходя из ресторана отеля «Плаза» после разговора с Хэвером, она поняла, что акулы, торговцы произведениями, искусства, начнут охоту на нее, как только станет известно, что она владеет одной из самых крупных частных коллекций работ Пейленберга.

Дендре понимала, что уязвима. Она много лет наблюдала, как жен и вдов других художников морочили алчные торговцы и музеи, обещавшие им особое крыло или зал с табличкой, восхваляющей их за пожертвование. Но большинство подаренных картин оставалось в запасниках за отсутствием обещанных залов.

В тот вечер восемь месяцев назад интуиция подсказала ей две вещи: она должна опережать акул и сосредоточиться на возвращении Гидеона. В свою первую ночь в «Шерри» Дендре поняла, что ей будет некогда подыскивать квартиру и отделывать ее, если она хочет достичь того, чего собиралась.

Теперь она лежала в постели, смотрела телевизор. Пьета и Дейзи крепко спали по обе стороны от нее. Их пора было будить, – Гидеон и Эдер должны были повезти их на выставку, а потом на ужин.

Дендре ни разу не видела ни Гидеона, ни Эдер. Они пытались несколько раз устроить это, и Эдер очень расстроилась, получив категорический отказ. Ее возмущало, что она не может контролировать мужа, когда дело касается бывшей жены или детей. Разумеется, была и другая причина, по которой ее беспокоило само существование миссис Пейленберг-первой: Эдер знала, что Дендре хочет вернуть Гидеона, но не знала как.

Дожидаясь в такси возвращения Гидеона с дочерьми, Эдер пыталась понять, почему она так несчастна. Казалось, она вечно делала неверный выбор, получала не то, что хотела. Пытаясь проанализировать, что неладно между ней и Гидеоном, она вернулась мыслями к тому чудесному дню, когда приехала на Гидру. Гидеон встретил ее у парома, заключил в объятия и шептал на ухо, как сильно любит ее. Местные жители, обступив счастливую парочку, хлопали в ладоши, смеялись и поздравляли его.

Гидеон повел ее прямиком в спальню, раздел, разделся сам, и они занялись сексом. Раньше Гидеон никогда не бывал таким раскованным. Теперь он показался ей еще привлекательнее. Он больше походил на тридцатипятилетнего, чем на мужчину своего возраста, и вновь завладел ее сердцем. Четыре дня спустя – каждый из этих дней был полон любви и страсти – Эдер осознала, что никогда не хотела жить без Гидеона. И захотела выйти за него замуж, хотя прежде отрицала это.

Однажды они поплыли на крохотный пустынный островок и вскарабкались на скалы. Стоял замечательный солнечный день, очень теплый, ведь по календарю была зима. Гидеон велел ей снять одежду. Он смотрел, как она раздевается, открыто восхищаясь тем, что видит, и тем, какой послушной она стала. Был опьянен ею, потому что сумел привести к покорности ее тело, но не разум. Художник уважал свою любовницу и то, как она распоряжается своей жизнью. Эдер это знала. И отчасти за это любила его.

Странно было думать о том островке, сидя в такси под нью-йоркским ливнем. Но воспоминания были такими яркими! Гидеон связал Эдер руки ее шарфиком и велел ей лечь на скалу. Внезапно подул ветер, что лишь усилило их волнение. Гидеон раздвинул ей ноги, лег на нее и стал дразнить возбужденным пенисом. Она пришла в неистовство и умоляла взять ее. Он вошел в нее, как она просила, но двигаться не стал. Она стонала от предчувствия наслаждения, просила трахать ее, и в конце концов мужчина принялся за дело. Ветер усилился, порывы стали пугающими. Эдер кончила. Он поднял ее со скалы и заключил в объятия. Ветер трепал ее волосы. Она выглядела дикой, необузданной. Гидеон обвил ее ноги вокруг своей талии, он снова хотел ее. Охваченный страстью, он велел ей взяться за дело самой. Теперь она играла активную роль, держась развязанными руками за его талию. Наслаждение было почти невыносимым, оргазмы утомили ее. И Гидеон вновь овладел собой.