Сьюзен Льюис - Последний курорт

Пенни покачала головой.

— Меня ссылают на проклятую Французскую Ривьеру, — с печальным видом сообщила она.

Присутствующие обменялись недоуменными взглядами: они не могли понять, почему Пенни так расстроена.

Это недоумение еще более усугубилось, когда они узнали, что Пенни получает собственный журнал.

— Все мои связи здесь, — кротко пояснила Пенни, — все мои друзья здесь, я люблю Лондон, люблю свою жизнь и не имею ни малейшего желания менять ее. — Скромность не позволила Пенни добавить, с какой неимоверной радостью и гордостью она прочитала о себе на прошлой неделе в «Тайме». Автор, о котором Пенни до этих пор даже никогда не слышала, советовал Линн Барбер и Зои Хеллер «заострить свои перья», поскольку «Пенни Мун стремительно становится наиболее читаемой и популярной журналисткой, работающей в жанре интервью». Как же могла Сильвия так поступить с ней? Это примерно то же самое, что предложить невесте накануне свадьбы поменять мужчину ее мечты на глухонемого, немощного и дряхлого, как Мафусаил, старца.

— Но ведь ты вернешься, да? — спросил Филипп. — Я имею в виду — со временем.

Пенни пожала плечами:

— Кто знает! Если даже я и вернусь, то вы все уже разбежитесь по другим отделам, а мои контакты приберет к рукам эта поганка, Линда Кидман. Придется все начинать с самого начала. — Пенни с печальным видом подперла руками подбородок. — И кроме того, я там никого, ни единой души не знаю.

— Ну, думаю, у тебя не будет недостатка в визитерах, — заметила с усмешкой коллега Пенни — Энн Каплин, которая уже подумывала о летнем отдыхе на Французской Ривьере.

— Когда ты уезжаешь? — спросила Карен.

— Понятия не имею. На самом деле я еще не дала согласия. Черт побери, почему она не может послать туда Линду? Ей бы понравилось торчать на Ривьере и муштровать своих подчиненных до отупения. И как я буду выглядеть там, под этим солнцем? Я не смогу прятать свои ужасные веснушки… Пожалуй, надо будет взять с собой побольше кремов для ухода за кожей. Эй, а это что еще за чертовщина? — воскликнула Пенни, уставившись на мальчишку-посыльного, который поставил на пол рядом с ее столом набитую корреспонденцией сумку.

— Почта, отклики на интервью с Декланом Хейли об эротической живописи, — проинформировал посыльный. — Мне приказали все отнести вам.

— Ты оставила его в кабинете Сильвии. — Ребекка протянула Пенни листок с записанными на нем реквизитами банка, которые продиктовала Самми.

— Ах да, спасибо! — Пенни взяла листок. — Пожалуй, лучше заняться этим прямо сейчас, иначе Самми и впрямь влипнет в какую-нибудь историю и окажется под арестом. Есть желающие провести обед в винном баре? Мне просто необходима хорошая выпивка — в последний раз перед тем, как я сяду на очередную диету.

Со смехом и стонами все вернулись к своим столам.

Диеты Пенни были столь же легендарны, сколь и бесполезны, хотя время от времени они служили почти таким же хорошим источником развлечений, как и ее ужасно беспорядочные любовные связи.

Вскоре после полудня следующего дня таксист, не обращая внимания на дождь, бесцеремонно высадил Пенни, нагруженную дорожной сумкой, портативным компьютером и пухлым бумажным мешком с корреспонденцией, адресованной Деклану Хейли, у входа в небольшую, уединенную и живописную гавань в окрестностях Портсмута. Два ряда симпатичных и аккуратных городских домиков, над которыми сейчас гремела гроза и низко проплывали серые тучи, обрамляли противоположные стороны гавани, где на волнах прилива качались и звенели якорными цепями яхты всевозможных размеров и конструкций.

С трудом пробираясь со своим багажом по узкой дорожке вдоль канала. Пенни размышляла о том, в каком настроении найдет Деклана после их вчерашнего ночного телефонного разговора и ее попыток уговорить упрямца приехать в Лондон, вместо того чтобы самой тащиться в Портсмут, когда она так занята. Победил в этом споре Деклан, частично потому, что Пенни было жаль тратить время на подобные дебаты. Но главная причина его победы заключалась в другом.

Пенни не видела его целую неделю и не хотела дальше лишать себя невинных радостей, доставлявших им обоим истинное наслаждение.

Со времени их первой встречи прошел уже почти год, а журналисты продолжали довольно регулярно публиковать материалы о них, хотя ничего подобного начало знакомства Пенни с Декланом не обещало. Именно Пенни выступила на страницах своего журнала с подтверждением того, что портрет обнаженной женщины, из-за которого Деклан попал в центр внимания средств массовой информации, был действительно написан с особы королевской крови, как и утверждали слухи. Поскольку одним из «фирменных знаков» Деклана было умение никогда не показывать лицо позирующей — в данном случае тело женщины, лежавшей на кровати, слегка прикрывала шелковая подушка, а лицо она прятала в сгибе локтя, — то никто не мог с уверенностью утверждать, была ли это та самая озорная, любящая популярность особа, чья возмутительная жажда наслаждений постоянно вызывала содрогание у присутствовавших на завтраке Ее Величества.