Ольга Мариуц - Любовь по объявлению

— Ну ладно, все… Извини. Нет, правда извини. Просто я, как профессиональный журналист, заранее проигрываю ситуацию и заранее знаю, о чем ты меня через минуту спросишь. А я скорее всего не смогу ответить.

— Ты так хорошо меня знаешь? — Ксения еще не отошла от обиды, поэтому смотрела не только холодно, но и презрительно.

— Тут дело не в тебе, а в шаблонах мышления. Сейчас, например, ты спросишь: «Что с тобой, Саша?»

— Что с тобой, Саша?

Голос Ксении вдруг прозвучал необычайно мягко, и от этого ему стало совсем муторно. Отшучиваться для него было привычно, гораздо привычнее, чем выворачивать наизнанку душу, что предлагала ему сейчас Ксения. В конце концов, какого черта он должен это делать? Мало кто захочет покопаться в его душе! Он сам в последнее время только тем и занимался, и ничего, кроме абсолютной пустоты, ему там обнаружить так и не удалось.

— А, догадался! — сказал он неожиданно для себя и больше себе, чем Ксении. — Со мной — ничего.

— Ничего? — проверила она.

Издержки журналистской работы: даже в обычной жизни любопытство идет впереди сочувствия.

— Ни-че-го! Абсолютный ноль! Пустое место! — сказал он, желая одного — чтобы она отвязалась.

— Пустота? — уточнила Ксения.

— Вот именно.

Для большей убедительности он взял со стола стакан, поднес его к губам и выдохнул в его пустую полость:

— Пус-то-та! Получилось гулко и глухо.

— Ты меня пугаешь, — помолчав, сказала Ксения.

— Я пугаю не только тебя, но и себя. Все мы боимся того, чего не понимаем. И хотя я сам себя знаю лучше всех, но сейчас даже я себя не понимаю. И поэтому боюсь этой своей полнейшей пустоты. Ее необходимо чем-то заполнить. Чтобы там хоть что-то хлюпало. Во всяком случае, это, — он показал на стакан, — не самый худший вариант.

— Ты сопьешься или попадешь в психушку.

— Не-а! — усмехнулся Александр — ему стала смешна та серьезность, с которой она говорила. — Таких, как я, в психушку не берут. Они здесь нужны для развлечения почтеннейшей публики. А если заходят далеко или не туда — их вовремя останавливают. Ведь ты меня остановишь, мой ангел-спаситель?

— Я не вожусь с алкашами, — остудила его пыл Ксения.

— Вот-вот, именно этим всегда оканчивается так называемые доброта и сочувствие. Особенно — женские.

— Не язви, — попросила Ксения. — Я просто хочу, чтобы до тебя дошло — не все потеряно.

Внутри у него все напряглось. Он не хотел, чтобы Ксения или кто-либо касался причины его состояния. Но тут же лишний раз удостоверился, что от женщины скрыть ничего невозможно.

— Тебя бросила твоя Прекрасная Дама, — безжалостно и совершенно спокойно констатировала она, пытаясь поймать его взгляд.

Отпираться было бессмысленно. И он промолчал.

— Она дура, — спокойно заключила Ксения.

Эта ее реплика вызвала в нем противоречивые чувства. Наедине сам с собой он и сам, злясь, частенько мысленно называл Жанну, ту самую прекрасную даму, как ее с издевкой назвала Ксения, дурой. Но ему стало неприятно, когда услышал пусть то же самое, но со стороны. Наверное, все-таки это не соответствовало действительности. Жанна дурой явно не была. Скорее всего он сам оказался не на высоте. Вообще-то Александр был свято уверен, что в жизни человеку достается именно тот спутник, которого он заслуживает в данный момент. Потому-то в последнее время судорожно пытался понять, чего он еще не «дослужил».

— Не твое дело, — нарочито грубо сказал он Ксении и тут же поморщился от того, что выдал этим свое беспомощное состояние.

— Не мое, — охотно согласилась Ксения, весьма довольная, что наконец-то ей удалось «достать» Александра. — Пусть живет и благоденствует. Но ты ведь тоже должен как-то жить.

— Как-то, наверное, должен…

Александр оглянулся на стойку бара. Очень хотелось выпить еще, но он сдержался. Это было чревато нудной нотацией о тлетворном влиянии алкоголя.

Ксения не пропустила его тоскливого взгляда.

«Мегера», — тоскливо подумал Александр, поняв, что она прочитала его мысли. Он вперился ей прямо в глаза, желая, чтобы она поняла и то, что он только что о ней подумал. Но Ксения, по-видимому, читала мысли избирательно. А может быть, просто решила не обострять ситуацию, потому что никакой реакции не последовало. Наверное, она решила сэкономить время и идти напролом, как танк.

— Тебе нужно забыть это свое приключение, — безапелляционно заявила она и легко припечатала к блестящей поверхности столика наполовину опорожненный бокал.