Маргарет Пембертон - Площадь Магнолий

— Да, мне не слишком-то весело, — честно призналась Нелли, потрепав по холке подбежавшего к хозяйке Гектора. — Но скоро янки поставят японцев на колени, а императору, воздадут по заслугам. Скорее всего он отправится следом за Гитлером в ад. И когда мы будем праздновать победу над Японией, я обязательно спляшу конгу вместе со всеми, и плевать я хотела на больные ноги. Одного я не могу понять — куда запропастилась Кристина? Почему она не празднует вместе со всеми, уж ей-то сам Бог велел танцевать в такой радостный день.

Кристина Робсон не любила танцевать, а потому предпочла уединиться на краю пустоши и полюбоваться видом на Гринвич и Темзу, за которыми, если напрячь зрение, можно увидеть Сити и сверкающий на солнце купол собора Святого Павла.

Лондон стал городом, который приютил ее в трудный момент, и уже за это она была ему благодарна. А затем Кристина искренне полюбила столицу Англии, ее тенистые площади, шумные, оживленные улицы и дружелюбных жителей. Лондон стал ее домом, и отныне ей не нужно было другого.

Но отчего же ей вдруг стало так одиноко? Откуда возникло ощущение, что она здесь чужая? Ведь она теперь жена коренного лондонца, уроженца южного района. Здесь родились и ее подруги, и соседи, и все ее знакомые. Пора бы освоиться, ведь Лондон так гостеприимно отнесся к ней, беженке из Германии.

Несмотря на жару, Кристине стало зябко, и она обхватила руками плечи. Вокруг все пели и плясали, радуясь возвращению своих мужчин с войны. Правда, не все солдаты вернулись в свои семьи, ведь до полной демобилизации было еще далеко, но Дэнни Коллинз все же вырвался из итальянского плена, а Леон Эммерсон, освобожденный русскими из немецкого лагеря, воссоединился с Кейт и детьми.

Быть может, дело в нахлынувших темных воспоминаниях о прошлом? Или ее расстроили разговоры о предстоящих свадьбах? И местный викарий со своей моложавой подругой, и Леон с Кейт сочетаются законным браком в церкви Святого Марка, где стали мужем и женой и они с Джеком, хотя она еврейка.

Кристине вспомнилось, как она тогда, прислонившись спиной к дереву, задумчиво смотрела на сверкающий купол храма, позабыв о подругах и соседях, перешептывавшихся в ожидании свадебной церемонии. Она думала о том, что сказали бы ее отец, мама и бабушка, и внезапно сердце ей пронзила боль, впервые за десять лет. Ей стало стыдно, что все это время она жила, смирившись с мыслью об их гибели, и вместе с тем она вдруг ощутила теплящуюся надежду на воссоединение с ними вопреки всем ужасам, произошедшим на ее родине за минувшее десятилетие.

Леону Эммерсону повезло: после трехлетнего отсутствия он вновь оказался на площади Магнолий, чудом уцелев во время катастрофы на море и выжив в лагере для военнопленных. Но он был британским подданным. А евреи, граждане Германии, брошенные нацистами в концентрационные лагеря, шансов выжить не имели.

Ветерок донес до Кристины отзвуки игры на пианино и нестройного, но бодрого пения. Праздник продолжался. В кустах чирикали воробьи, на дрожащий лист села бабочка, крылышки ее сверкали и переливались на солнце. Кристина крепко сжала плечи руками. Ее все еще колотил нервный озноб.

Так почему все-таки у нее возникли сомнения в гибели матери и бабушки? Ведь все годы, проведенные в эмиграции, она внушала себе, что их нет в живых! Во всяком случае, сообщения по радио о том, что творилось в концентрационных лагерях, не давали повода для оптимизма. Союзные войска обнаружили, что евреи уничтожались практически поголовно. Число погибших достигало нескольких миллионов. На этом фоне нелепо было тешиться надеждой, что именно ее родственники сумели уцелеть, тем более что в лагерь их поместили еще в 1936 году.

Но так ли уж это глупо?

Воробьи вспорхнули и улетели, в поисках пыльцы и нектара над цветами закружилась пчела. Глубоко запрятанная в ее сердце надежда на счастливый исход с каждой минутой крепла в сердце Кристины. В ближайшее время люди, разбросанные войной по всей Европе, двинутся домой, и близкие начнут обретать друг друга. А вдруг бабушка и мама выжили в концентрационном лагере и, как Леон, спасены союзными войсками?

— Эй, привет! — окликнула ее дама средних лет, которую Кристина знала только в лицо. Возле ног женщины вертелась беспородная собачонка. — Я слышала, что ваш викарий надумал жениться. У него была замечательная жена. Я помню тот день, когда она погибла, во время первого воздушного налета. Бедняжка была так молода! И все же славно, что Боб Джайлс снова женится. Не горевать же ему весь свой век!