Энджи Рей - Влюбленный упрямец

– Если ей нужны доходы, пусть скупает недвижимость. – Элли оглянулась и посмотрела на обшарпанную кожаную софу в гостиной и множество произведений искусства, покрывающих каждый свободный сантиметр стены. – Искусство не приносит денег.

– Элли, – вытаращила глаза Мартина, – тебе следовало подобрать что-нибудь и продать этой женщине, а не предлагать ей отправиться в другую галерею. Ты должна мыслить как бизнесмен. – Мартина поставила тамали в холодильник и занялась сумкой и свертками кузины. – Ты купила мне журнал?

– Да, он где-то там. – Элли рассеянно жевала. Может быть, Мартина права, а она сноб, когда речь заходит об искусстве? Ей не нравится, если покупатель смотрит на картину и видит цифры и доллары. Но нельзя требовать, чтобы люди ценили живопись и скульптуру так, как хочется ей.

– Хорошо, Мартина. Я буду холодной, твердой, безжалостной...

– Достаточно, если ты будешь просто практичной... Что это? – Мартина присвистнула.

Элли увидела, что кузина смотрит на содержимое плоского атласного футляра.

– Что ты натворила, Элли? Обчистила банк?

Элли подошла ближе, и у нее перехватило дыхание. Изумруды и рубины ярко сияли, так что в квартире стало светлее.

– Боже милостивый, – пробормотала Элли. – Это, должно быть, принадлежит тому мужчине, мистеру Грубияну.

– Вряд ли он обрадуется, когда обнаружит пропажу, – заметила Мартина.

– Вряд ли, – согласилась Элли. – Интересно, кому он купил безобразное ожерелье? Жене? Трудно представить высокомерную светскую особу, рискнувшую надеть такую безвкусицу. Любовнице? Похоже, – сморщила она нос.

Она прочитала имя ювелира на атласной обшивке крышки.

– Боюсь, завтра придется ехать к ювелиру. – Элли вздохнула. Завтра канун Рождества. А она еще должна убраться в двух домах и навести порядок после вечеринки у тети и дяди.

– Парень, должно быть, богатый, – Мартина покосилась на Элли. – Интересно, кто он.

– Понятия не имею. – Элли и не хотела знать.

– Ммм. – Мартина изучала выражение лица кузины. – Наверное, старик.

– Нет. Может быть, ему лет тридцать.

– Тридцать! Совсем неплохо. Симпатичный?

– Я так не думаю, – солгала Элли. На самом деле ее первое впечатление – какой привлекательный мужчина. Когда она увидела его озабоченное лицо, сердце сделало странный маленький кувырок. Он казался таким дружелюбным. Серые глаза улыбались... И вдруг без всякой причины они стали похожими на кусочки льда.

Из-за неожиданной грубости незнакомца она возмущалась всю дорогу домой. Столкновение произошло по его вине в такой же степени, как и по ее. Он шел очень быстро и не смотрел вперед. Поэтому и сбил Элли с ног. Мог хотя бы предложить подвезти ее. Правда, скорей всего, она отказалась бы...

Теперь Элли поняла – он совсем не привлекательный.

– Он большой и со злыми глазами, – пояснила она.

– Толстый?

– Не могу сказать. На нем был плащ. Похож на Ван Гога.

– Да? – удивилась Мартина. – У него одно ухо?

Элли засмеялась, покачала головой и больше ничего не сказала. Она отчетливо вспомнила лицо мужчины: густые брови, проницательные глаза, угловатые черты, немного асимметричные...

– Ммм. Не понимаю, почему все богатые мужчины обязательно должны быть уродливыми. – Мартина со вздохом полезла в сумку и вытащила журнал, который купила Элли. – Ну, может быть, не все богатые мужчины. – Она показала кузине обложку журнала. – Гарек Вишневски. Просто куколка. Ты не находишь?

Элли, приобретая журнал в супермаркете, даже не взглянула на обложку. Зато теперь она остолбенела.

Почти всю страницу занимала фотография полуодетой рыжей женщины и мужчины, сердито уставившегося в объектив. У него знакомые холодные серые глаза. На лице точно такое выражение, как несколько часов назад, когда он неожиданно бросил ее у обочины. Элли прочла подпись под фотографией: "НА ДЕСЕРТ – САМЫЙ ВОСТРЕБОВАННЫЙ ХОЛОСТЯК ЧИКАГО".

Встретиться с Гареком Вишневски оказалось чуть ли не труднее, чем попасть к Папе римскому. Охранник рассматривал ее удостоверение личности так, будто подозревал, что оно поддельное. Потом спросил, по какому она делу. Элли объяснила. И наконец он позвонил, не спуская с нее изучающего взгляда.

Десять минут. Двадцать... Элли начала злиться. Она пришла, закончив уборку во втором доме, и чувствовала себя грязной и потной. Хотелось поскорее попасть домой, вымыться и приготовиться к вечеринке. Почему вместо того, чтобы развлекаться у дяди, она должна стоять в холодном вестибюле и ждать Гарека Вишневски? И все из-за Мартины, уговорившей ее связаться с ним напрямую.