Лайза Роллингз: Укради мое сердце

— Ты всем женщинам оглядываешься вслед.

— Только красивым, — возразил Кевин. — Кстати, ты не хочешь сходить сегодня на открытие нового клуба? У меня как раз два приглашения.

Питер сделал удивленное лицо.

— Кевин! Не могу поверить! Неужели ты просто так предлагаешь мне лишний пригласительный билет? Я думал, что на него есть по крайней мере десяток претенденток!

— Было всего две, — сконфуженно признался Кевин. — Но они каким-то образом узнали о существовании друг друга. Поэтому…

— …Поэтому у тебя оказался лишний пригласительный, — закончил за брата Питер. — Понятно.

— Я легко найду в клубе подружку на вечер, — легкомысленно заявил Кевин. — Так что не переживай за меня.

— Я и не думал.

— Ну так что? Ты идешь со мной?

— Вряд ли. Ты же знаешь, что я не люблю все эти вечеринки. Но я подумаю.

— Это означает, что ты не пойдешь. — Кевин вздохнул и вдруг хлопнул себя по лбу. — Какой же я идиот! Надо было пригласить одну из этих девчонок!

— И кого бы ты пригласил: брюнетку или блондинку?

— Вообще-то обеих, — честно признался Кевин. — Но поскольку пригласительный лишь один, мне пришлось бы выбрать…

— И ты бы выбрал…

— Брюнетку! — сказал Кевин. — Она очень хорошенькая.

— Блондинка, Кэтрин, тоже очень хорошенькая. Это и неудивительно, ведь они близняшки.

У Кевина, казалось, глаза на лоб полезли.

— Как же я не догадался! — воскликнул он. — Не просто сестры! Меня сбил с толку разный цвет их волос. Я привык к стереотипу, что близнецы непременно должны выглядеть одинаково.

— Ну конечно, одеваться одинаково, краситься одинаково… И конечно же иметь одинаковый цвет волос. На деле такое происходит редко.

У меня есть знакомые близняшки. Они с детства старались быть как можно менее похожими. Наперекор своей матери, которая им даже игрушки покупала парные.

— Что-то я не знаю ни о каких таких знакомых близняшках, — насторожился Кевин. — Они симпатичные?

Питер с шумом выдохнул воздух и, не отвечая, подозвал официанта.

— Счет, пожалуйста, — попросил он.

— Понятно, хочешь приберечь их для себя, — обиженно пробормотал Кевин. — Что ж, будь по-твоему. Я ничего не пожалею для родного брата. Но вот этих девчонок мы зря упустили. Хотя я ведь вижу их не в первый раз. Значит, еще встретимся.

— Если на то будет воля неба, — с улыбкой процитировал новую знакомую Питер.

— Ну пожалуйста, ну пойдем! — канючила Дженни. — Я не виновата, что Мадлен так некстати подхватила простуду!

— Возьми с собой кого-нибудь еще.

— Ты же знаешь, что, кроме тебя и Мадлен, у меня нет больше лучших подруг!

— Ты сама в этом виновата, — спокойно сообщила Кэтрин. — Если бы ты не считала своим долгом отбивать парней у всех своих подружек, то могу тебя заверить: приятельниц у тебя было бы куда больше.

— Но я же никого не отбила ни у тебя, ни у Мадлен! — возмутилась Дженни.

У меня нет, потому что нам нравятся разные мужчины, а у Мадлен… Кто его знает почему? — Кэтрин задумалась ненадолго. — Возможно лишь потому, что она такая же вертихвостка, как и ты.

— Зато ты у нас — просто святая, — съязвила Дженни. — И в кого только?

— В мать, — ответила Кэтрин. — Если ты помнишь, она всегда была образцовой домохозяйкой в отличие от нашего отца, который заводил по роману в месяц.

— Да, маме не повезло. И даже хорошо, что они развелись, — согласилась Дженни. — Но папу я очень люблю! Жаль, что теперь мы видимся так редко из-за того, что его перевели работать в другой город.

Кэтрин промолчала. У Дженни с отцом сложились гораздо более дружеские отношения, чем у нее. Возможно именно из-за сходства их характеров. Кэтрин всегда переживала за мать. Правда, та через год после развода нашла себе спутника жизни, очень приличного человека, и счастливо жила с ним вот уже пять лет. Однако все равно Кэтрин не оставляла обида на отца, когда она вспоминала, сколько страданий он принес ее матери, заявив, что уходит из семьи.

— Кэтрин, что с тобой? — Дженни уже успела забыть, о чем они разговаривали минуту назад. Когда Дженни интересовало что-то, касающееся лично ее, все остальное не имело существенного значения. — Так ты составишь мне компанию или нет? — спросила она.

— Нет, — отрезала Кэтрин.

Она складывала в шкаф выстиранные и выглаженные вещи и старалась не обращать внимания на расстроенный вид сестры.

— Не понимаю тебя, — продолжала канючить Дженни. — Тебе ведь всего двадцать четыре.

— Тебе тоже.

— Хорошо, нам всего двадцать четыре, но это не меняет дела. Ты так и собираешься просидеть всю свою жизнь с книжкой на старом диване?