Даниэла Стил - Повороты судьбы

Этот вечер они провели вместе в доме ее двоюродной сестры, а утром Джон опять уехал в Штаты. Весь следующий год они переписывались, а потом Джон снова вернулся в Париж, и на этот раз насовсем. Франсуазе тогда было девятнадцать, а ему двадцать три. Через две недели после его возвращения они поженились. С тех пор они больше не расставались и прожили вместе девятнадцать лет. После рождения Робера Хокинсы уехали из Парижа. Джон признался, что по-настоящему чувствует себя дома не в Айове на своей ферме, а во Франции. Рассказывая друзьям свою историю, супруги обычно с улыбкой говорили, что это – судьба. Мари-Анж слышала эту историю много раз и всегда находила ее очень романтичной.

С родственниками отца Мари-Анж не была знакома. Родители и оба брата ее отца умерли еще до ее рождения, через несколько лет умерла его младшая сестра, а старшая погибла в автокатастрофе, когда Мари-Анж не было и года. Из всех родственников у Джона осталась только тетка, сестра его отца, но их отношения нельзя было назвать родственными. Мари-Анж чувствовала, что отец ее недолюбливает. Никто из его родных никогда не приезжал в Мармутон. Джон не раз говорил, что когда он уезжал во Францию к своей любимой, никто из родных не поддержал его, сочтя чуть ли не сумасшедшим. У Франсуазы родных братьев и сестер не было, а двоюродные брат и сестра тоже погибли в автокатастрофе в то время, когда Мари-Анж было три года. Таким образом, единственными ее родственниками были родители, брат Робер да еще двоюродная бабушка из далекой Айовы, о которой она знала лишь то, что отец ее не любит и не поддерживает с ней никаких отношений. Однажды он отозвался о ней как о злобной и мелочной старухе, но Мари-Анж была тогда слишком мала, чтобы понять, что это означает. Однако девочка не испытывала недостатка в родственниках: ее жизнь была полной, а окружающие, даже Робер, который любил ее поддразнивать, относились к ней как к любимому и желанному ребенку, дару небес. Даже ее имя означало «ангел».

Мари-Анж знала, что будет скучать по брату, но мама уже пообещала что будет возить ее в Париж навещать Робера. Джону иногда приходилось бывать в Париже по делам, и они с Франсуазой с удовольствием отправлялись туда вместе, останавливаясь на одну или две ночи в отеле. Обычно в таких случаях они оставляли Мари-Анж с Софи, пожилой экономкой, которая работала у них еще с тех времен, когда Робер был маленьким. Софи переехала вместе с ними в Мармутон и поселилась в маленьком домике рядом с хозяйским домом. Мари-Анж любила ходить в гости к Софи, которая обычно угощала ее чаем с печеньем.

Словом, жизнь Мари-Анж была прекрасной во всех отношениях. У нее было именно такое детство, о котором мечтают многие. Она жила в старинном замке, как маленькая принцесса, и при этом у нее были и свобода, и любовь близких, и она чувствовала, что ее безмятежности ничто не угрожает. А когда мать наряжала ее в красивое платье, привезенное из Парижа, она выглядела как настоящая принцесса, во всяком случае, так говорил ее отец. Однако когда Мари-Анж бегала босиком по полям и лесам в платьях, превратившихся после лазания по деревьям в лохмотья, он говорил, что она похожа на оборванку.

– Ну, малышка, какое озорство ты затеваешь сегодня? – спросил Робер, разыскав ее, чтобы позвать на ленч.

Софи была слишком стара, чтобы гоняться за ней, поэтому Франсуаза обычно посылала за девочкой брата. К тому же Робер знал все ее любимые тропки и укромные места.

– Никакого.

Она улыбнулась. Ее лицо было перемазано персиками, карманы битком набиты персиковыми косточками. И Робер, и Мари-Анж – оба пошли в отца:высокие, светловолосые, красивые. Золотые кудряшки и голубые глаза действительно придавали облику Мари-Анж нечто ангельское. Из всей семьи только у Франсуазы были темные волосы и карие глаза, и Джон не раз сожалел о том, что у них нет еще одного ребенка, который походил бы на жену. Но Мари-Анж все-таки унаследовала кое-что и от матери: ее веселый, озорной нрав.

– Мама велела тебе идти домой завтракать, – сказал Робер, подгоняя сестру домой, как овечку, отбившуюся от стада. Роберу, конечно, не хотелось признаваться сестре в том, что он будет очень скучать по ней в Париже. Ведь его сестренка повсюду ходила за ним как тень, с тех пор как научилась ходить.

– Я не проголодалась, – ответила девочка.

– Еще бы, ты ведь все время ешь, – усмехнулся он. – Как у тебя еще живот не разболелся от такого количества персиков?

– Софи говорит, что они полезные.