Даниэла Стил - Дорога судьбы

Но Ханне была позарез нужна работа. После смерти мужа ей нечего было делать, а Иеремии без нее не обойтись. По крайней мере так говорила сама Ханна.

– Ты что, свинья?

Он рассмеялся, увидев ее сердитое лицо. Двадцать лет ни одна женщина не разговаривала с ним таким тоном. Стоило дожить до двадцати шести лет, чтобы завести себе приемную мать... На следующий день она начала работать у него в доме. Вернувшись вечером, Иеремия нашел комнаты, где он жил, безупречно чистыми. Нигде не было ни пятнышка. Он чуть не вышел из себя и в стремлении придать комнате обжитой вид разбросал по комнате бумаги, стряхнул на ковер пепел от сигары и разбил бокал с вином. Утром, к немалому огорчению Ханны, все в доме выглядело по-старому.

– Мальчишка! Я прикую тебя к умывальнику, если ты не будешь вести себя как положено. И выброси наконец эту чертову сигару, ты засыпал пеплом всю анфиладу!

Ханна вырвала сигару у него изо рта и бросила ее в бокал с остатками вчерашнего вина, заставив Иеремию задохнуться от изумления. Впрочем, они с Ханной друг друга стоили. Она никогда не сидела без работы, едва успевая убирать за ним пепел и грязь и наводить порядок в доме. Впервые за много лет она почувствовала себя кому-то нужной и любимой, и к Рождеству они с Иеремией стали неразлучными друзьями. Она приходила к нему домой ежедневно, отказываясь взять хоть один выходной...

– Ты что, рехнулся? Знаешь, что будет, если я не появлюсь здесь пару дней? Нет, сэр, вам не выставить меня из этого дома не то что на целый день, а даже на час, понятно?

Ханна держала Иеремию в строгости, однако его всегда ждали горячий ужин и чистая постель, а в доме царил порядок. Ханна заботливо следила даже за теми комнатами, в которых он никогда не появлялся, а если Иеремия приглашал к себе дюжину людей с приисков, чтобы обсудить с ними очередной план расширения владений или просто выпить вина с собственных виноградников, Ханна никогда не жаловалась, как бы они ни напивались и ни буянили. Иногда Иеремия нещадно высмеивал ее слепую преданность, но все же она оставалась единственной женщиной в доме. У Ханны хватало ума не задавать лишних вопросов. Однако когда Иеремии исполнилось тридцать лет, она начала мучить его, уговаривая заняться поисками жены.

– Я уже слишком стар, Ханна. Все равно никто не умеет готовить лучше, чем ты.

В ответ она обычно коротко бросала свое неизменное «осел упрямый!». Ханна намекала, что Иеремии нужна жена, женщина, которую он будет любить и которая родит ему сыновей, но он больше не желал и думать об этом. Похоже, он боялся, что стоит ему полюбить кого-нибудь, и этот человек умрет, как умерла Дженни. Он не хотел забивать себе голову, не хотел строить никаких надежд. Боль от раны, нанесенной ему смертью Дженни, с годами утихла. Все было кончено, и его вполне устраивало теперешнее положение.

– А что будет, когда ты умрешь, Иеремия? – Старуха не отрываясь смотрела на него. – Что тогда? Кому ты все это оставишь?

– Тебе, Ханна, кому же еще? – поддразнивал ее Иеремия, и она укоризненно качала головой.

– Тебе нужна жена... и дети...

Однако он не соглашался. Ему хватало и того, что у него было. Он чувствовал себя полностью удовлетворенным. Терстон владел самыми крупными копями в штате, землей, которую он любил, виноградниками, доставлявшими ему удовольствие, у него была женщина, с которой он спал каждую субботу, и Ханна, содержащая в чистоте его дом. Ему нравились работавшие с ним люди, у него были друзья в Сан-Франциско, с которыми он время от времени встречался. Когда он чувствовал, что ему необходимо встряхнуться, то уезжал на Восток, а то и в Европу. Больше он абсолютно ни в чем не нуждался и тем более в жене.

Иеремию вполне устраивала Мэри-Эллен, с которой он встречался по крайней мере раз в неделю. Вспомнив о ней, Иеремия улыбнулся. Завтра он поедет к ней прямо с рудника... как всегда... Он уйдет из конторы в полдень, но сначала собственноручно запрет сейф, так как по субботам в конторе редко кто оставался. Он поедет верхом в Калистогу и войдет в крошечный домик. Когда-то он старался остаться незамеченным, но их связь давным-давно перестала быть тайной, а сама Мэри-Эллен не обращала внимания на то, что о ней говорят. Какое им дело до сплетен? Он давно сказал ей об этом, когда все немного запуталось, но не слишком... Он удобно устроится возле камина и будет любоваться ее медными волосами, или они усядутся на качели во дворе, поглядывая на скрывающий их от посторонних взглядов старый вяз, а потом он обнимет ее и...