Алина Знаменская - Прогулка под луной

Конфликт же разразился на почве романа Наташи с художественным руководителем, жена которого работала в том же театре и восторгов своего супруга по поводу новой звезды не разделяла.

Из театра Наташа вынуждена была уйти, а устроиться с такой специальностью больше было некуда. Можно, конечно, пойти в школу, преподавать пение, если у вас крепкие нервы и полное отсутствие тщеславия.

Но Наташе это не подходило.

Она засела дома и в месяцы отсутствия Зверева готова была лезть на стену от столь непривычного образа жизни.

Ребенок не принес ей ожидаемого успокоения. Оторванность от богемы томила ее и лишала смысла жизнь.

Зверев, как нарочно, ничего не замечал. Он упивался ролью отца. Все свободное время проводил с дочкой, старался взять на себя как можно больше хлопот о ребенке, ведь он отсутствует по нескольку месяцев, а на бабушек рассчитывать не приходится — общение со своей матерью он ограничил редкими телефонными разговорами. Его добродушие, услужливость, обходительность поначалу слегка раздражали Наташу, потом стали откровенно бесить.

К тому времени, когда маленькой Альке исполнилось два года, Наташа уже просто не могла находиться рядом со Зверевым. Ее раздражало в нем все. Больше всего убивало то, что он как будто ничего не замечал. Ее отчуждение, бурные истерики, придирки он сносил с молчаливой покорностью раба.

Ее роман с молодым бизнесменом был настолько откровенен, что она только и ждала, когда Денис заметит и потребует объяснений. Но он молчал. Он обожал дочь.

Зверев не знал, какой в идеале должна быть мать, но каким должен быть отец, он знал хорошо. Он это помнил.

И поэтому не жалел времени на общение с Алькой. Смирившись с тем, что у Наташи любовник, он надеялся сохранить семью для дочери. Он знал, что любовники — дело проходящее, а ребенку нужен дом. И этот дом он, Денис Зверев, собирался сберечь для Альки. Но его теория и на этот раз оказалась ошибочной. Вернувшись однажды из рейса, он нашел свой дом пустым и, как ему показалось, мертвым. На столе в кухне лежала записка, в которой, как водится, был совет не искать их и побыстрее забыть. Это было как нож в спину.

Он бросился по следу, как раненый зверь, переворошил город, поднял на уши всех знакомых, своих и Наташиных, и тогда разбуженный муравейник выплеснул ему в лицо все, что знал о его жене. Эти ненужные запоздалые сведения уже не могли отравить ему жизнь — она и без того была отравлена.

Он искал их упорно, долго, через разные организации. Но ему даже в голову не приходило, что Наташа даст девочке фамилию нового мужа, причем не того, к которому ушла от Дениса, а следующего. И уж никогда не думал, что найдет их в Москве, где у Наташи никогда и знакомых-то не было.

Нужно ли говорить, что после всего этого Денис ни на грош не верил женщинам и не стремился связать себя узами новой семьи. То, что вдруг начало происходить вокруг него и Маши, он воспринял с внутренней паникой и тоской.

Паниковал он оттого, что не мог справиться с вдруг возникшим влечением к Маше. Тоскливо было потому, что он наперед знал: ничего не будет. Он просто не позволит себе вляпаться по самое некуда второй раз. Хватит.

Поэтому в то время, когда Маша спала безмятежно и даже видела во сне его, Дениса Зверева, он лежал без сна и продумывал, что скажет ей завтра и чем смягчит свои жесткие слова.

Куда деться от летней жары? Мухам лень летать. Представить страшно, что в такую погодку людям приходится идти на работу, изнывать в душных учреждениях или, что еще хуже, работать на улице. Другое дело — сидеть в прохладной просторной кухне с окнами на север и за неторопливым разговором перебирать крупную иссиня-черную смородину.

Занимаясь этим нехитрым делом, подруги в подробностях обсудили события последних дней, старательно обходя тему «Маша — Денис». Маше было неизвестно, что знает Инна, а Инна сомневалась: можно ли уже об этом спрашивать или лучше молча понаблюдать еще некоторое время? Наблюдать за развитием чужих отношений оказалось делом чрезвычайно интересным.

— Ты все еще собираешься в Москву? — Инна бросила на подругу испытующий взор.

Маша не подняла глаз от ягод и пожала плечами.

Понятненько. Инна улыбнулась одними глазами. Значит, вопрос отъезда будет зависеть не от Маши. От кого же? Ясное дело — от Дениса. Перед окном кухни, в тени сирени и яблонь маячила фигура Зверева.

— Денис! — Инна открыла форточку. — У меня для вас дело есть. Поможете?