Жанна Ласко - Первое свидание

– Она говорит, что желает ему околеть, но, я знаю, она переживает. К счастью, меньше, чем в первый раз, но, чувствую, она выбита из колеи. Она злится каждый раз, когда я веду ее к Альберу, предпочитает искать убежища у старшей сестры. Мне все это надоело, Женевьева, все надоело! Когда-нибудь я получу право быть счастливой?

– Счастье – не право, дорогая. Это добыча!

– Добыча! Как на войне? Женевьева, мне надоело сражаться.

– Ты боишься за него?

– Очень!

Женевьева: Между прочим, у этого глупца уже были две попытки самоубийства!

– Если бы с ним что-нибудь случилось, его бы обнаружили. У него были при себе документы?

– Полагаю, да.

– А вещи свои он увез?

– Маленький чемоданчик.

– А как его работа?

– Он на больничном.

Женевьева: Это его вечный трюк: отпуск под предлогом болезни.

– Сядь на тахту, расслабься. Я сейчас принесу кофе.

Женевьева: Как подумаю, что этот негодяй перед Рождеством пытался заигрывать со мной! Как я его отшила! Да он наверняка с какой-нибудь женщиной, он только об этом и думает!

– По-моему, он скоро вернется.

– Объявится, возможно. Но не вернется. Я выставляю квартиру на продажу.

– О, моя девочка, ты режешь по живому! Отодвинь вазу, я поставлю поднос.

– Так надо, Женевьева. Сейчас или никогда.

– Никогда не говори так. Ты всегда будешь иметь выбор. Выбор жить с Альбером или бросить его, остаться одной или найти другого…

Брижитт: Скажешь! Когда видишь, сколько энергии нужно, чтобы сделать выбор, и что за этим следует… И потом…

– …Это так редко случается, Женевьева, когда встречаешь кого-нибудь.

– Все зависит от того, на что надеешься. Я, например, жду мужчину, который взволнует меня и который не слишком много говорит глупостей.

– Наверное, это легче!

– Это более реалистично. Жан-Клод был мужчиной моей жизни. Он умер, это ужасно, мне никто никогда его не заменит. Но все же это не должно лишать человека права иногда радоваться жизни.

Брижитт: Но где он может быть? Я, кажется, готова согласиться, чтобы он прятался здесь. Женевьева тогда выглядела бы предательницей, но он по крайней-мере был бы жив.

– Если б ты была более требовательной…

– С Марком, мне кажется, есть какой-то прогресс.

Женевьева: Уф! Наконец сказала!

– С Марком? С каким Марком?

Брижитт: Марк! А ведь Альбер на этой неделе не получал никаких вестей от своего брата! Они невыносимы, все невыносимы, жечь мосты в такой момент! Марк… это все наверняка из-за меня…

– Марк Пеншо. Это тебе о чем-нибудь говорит? Мы оба немного увлеклись друг другом. Вот из-за этого я и исчезла ненадолго. Мы не хотели говорить вам об этом, пока не убедились, что сможем пройти конец пути вместе.

– Ты и Марк? Конечно! И почему мы с Альбером не подумали об этом раньше?

Брижитт: Какие мы тупицы! Мы и вообразить себе не могли, что кто-то, кроме нас, может быть счастлив. Это правда, что все влюбленные – эгоисты. И все же, Марк! Она могла бы выбрать кого-нибудь другого, а не этого закоренелого холостяка. Честное слово, она торопится!

– Он был, мы оба были взволнованы вашим таким очевидным счастьем, Альбера и твоим, что нам захотелось пойти по вашим следам.

– И что же?

Брижитт: А если он прячется у Анн? Он всегда любил ее больше всех. Поэтому, помимо всего, она уклоняется сейчас от разговоров со мной, чтобы не врать!

– У нас не было всяких там ухаживаний. Ни неожиданной атаки. Во всяком случае, нельзя сказать, что жизнь вдвоем губит любовь.

– Ты знаешь, что у меня все еще нет никаких вестей от Анн?

Женевьева: Как приятно, когда тебя слушают!

– Нет? До сих пор? Очаровательная малышка! И это после всего, что ты для нее делаешь! Это постыдно!

Брижитт: Как всегда, ничегошеньки-то она не понимает!

– Нет, это не постыдно. Ты уж слишком… Но все же тяжело глотать такую пилюлю.

– Я тебя не понимаю…

– Быть между Летисией, которая предпочитает матери сестру и Анн, которая не желает меня видеть…

Брижитт: Черт! Мне никак не удается говорить об этом без слез.

– Та-ак, за твоей спиной в ящике носовые платки.

– Я была готова принять ее у себя, всем пожертвовать, отложить на время свою жизнь с Альбером. Если бы она захотела, я взяла бы ее к себе в дом, лелеяла, защищала…

– Делала бы из нее ребенка?

Брижитт: Я все-таки надеюсь, что Пьер не у нее. Они оба в таком состоянии, что это было бы катастрофой.

– Что? Ах да, возможно. Но я могу тебе сказать, что она отказывается. Упорно отказывается!