— Мне кажется, что безразличие ко мне и моим чувствам давно вошло у тебя в привычку, Рейд, — сказала она, чтобы объяснить его недосмотр. Ее губы иронически скривились. — Жена — что-то вроде мебели. Но только до тех пор, пока не поднимет голос.
— Это не так, — резко ответил он.
Джина посмотрела ему прямо в глаза, чтобы он хорошо увидел ее иронию.
— Ты же не станешь притворяться и лгать мне. Рейд? Эта встреча — пустая трата времени, и ты это знаешь.
Он ответил ей недоверчивым взглядом, потом с беспомощным отчаянием медленно покачал головой.
— Ты читала записки, которые я посылал тебе с понедельника. Джина?
В его глазах снова сверкнул вызов. Джина физически ощущала его. Ей хотелось снова захлопнуть дверь перед его носом, как тогда, в ванной, чтобы его насмешки ее не задевали.
— Я же просила оставить меня в покое, — резко напомнила она. Ее глаза засверкали негодованием. — Мне показалось, что в нашей ситуации я прошу немногого.
— Ситуация не такова, как ты хотела, да, Джина? — тихо, с болью в глазах спросил Рейд.
Она упрямо покачала головой.
— Пожалуйста, не говори так, Рейд. В этом виноваты мы оба.
Он поморщился.
— Ты и в самом деле не читала ничего, что я тебе писал.
— Сегодняшнюю записку, — поправила она, чтобы отвергнуть несправедливое обвинение, — читала. Поэтому я здесь. Я знаю, что завтра ты улетаешь в Париж и…
— Ты поедешь со мной?
Она невольно застыла на стуле, ее глаза сверкнули. При мысли о том, что она поедет вместе с ним и с Пейдж, у нее в груди всколыхнулась горечь.
— Нет, не поеду, — холодно ответила она. — Я приехала сюда, надеясь, что мы придем ко взаимопониманию.
— Взаимопониманию, — передразнил он. — Какой замечательный эвфемизм, когда брак рушится! И когда общение супругов совершенно прекратилось.
Это был болезненный удар.
— А тебе обязательно нужны услуги почты, чтобы сообщить мне, где ты меня будешь ждать? — бросила она в ответ.
— Мне вообще не нужны услуги почты, — резко ответил он, его гнев наконец вырвался наружу. — Для меня наш брак жив, и почему ты так хочешь побыстрее покончить с ним?..
— Я хочу покончить с ним! — Как чудовищно с его стороны обвинять в этом ее! — Только потому, что ты хочешь получить лакомый кусочек, ты считаешь, что я должна глотать твою… неверность и закрывать на все глаза? И жить дальше, словно ничего не случилось?
— Я не был тебе неверен, — искренне сказал Рейд.
Сквозь его уверения проскальзывала горечь. Он лжет. Джина с трудом могла говорить связно.
— И ты думаешь, что я в это поверю, после всего, что сказала мне Пейдж Колдер? После того, как она со мной себя вела? После «переезда» в «Дьюрли-Хаус»? Не говоря уж о том «куда-как-более-важном» ленче в честь ее дня рождения?
Она чувствовала, как у нее садится голос, и схватила бокал с шампанским.
— Я понимаю, что виноват, — склонил Рейд голову.
— О, это прогресс! — от ярости Джина уже не выбирала слова. — Боже мой! Ты сам решил, что я удовлетворить тебя не в состоянии, и надумал податься к любовнице. Как хорошо, не правда ли?
Рейд сделал глубокий вдох. Он выглядел усталым. Он смотрел на нее в надежде обнаружить хотя бы немного теплоты в ее взгляде вместо яростной непримиримости.
— Я не был тебе неверен, Джина, — тихо повторил он. — Думал об этом, но ничего не сделал.
— Почему? Потому что я обо всем догадалась! — фыркнула она, чувствуя, что раз он был ей неверен хотя бы в мыслях, то доверять ему нельзя.
— Потому что я не захотел.
Это могло быть правдой. В этом эгоцентричном, эгоистическом мире значение имело то, хочешь ты сам чего-то или нет.
— Вовсе не потому, что ты ко мне что-то чувствуешь, — с иронией сказала она.
— Как раз потому, что мои чувства к тебе очень сильны, — мягко сказал он. — И потому, что хочу, чтобы наш брак был счастливым.
— Мне казалось, все совсем по-другому, — ответила Джина. Она сама прилагала все усилия, чтобы их брак стал счастливым. Но он сопротивлялся ее усилиям. — Пожалуйста, давай это прекратим! — взмолилась она, не в силах больше выносить эту бесцельную дискуссию о том, в чем были их ошибки.
— Джина, дай мне надежду.
— Это бесполезно, бесполезно! — вскричала она, испытывая невыносимые страдания от его просьбы. Это не поможет. Это слишком ей претило. — Пожалуйста, давай поговорим о вещах более серьезных.
Долгий вздох.
— Что ты называешь более серьезным?
— Как мы будем вести себя дома, перед детьми, когда вернемся. — Это ее на самом деле глубоко тревожило. — Не знаю, звонил ли ты домой на этой неделе. Я говорила с ними только о достопримечательностях Лондона.
Читать дальше