Анна Берсенева - Все страсти мегаполиса

– Никто меня не ждет, – пожала плечами Соня.

«Праздник, будни – какая разница?» – подумала она при этом.

– Ну и сиди, не рыпайся, – заключил Тимофей. – Тем более, рыпайся, не рыпайся, значения не имеет. Все равно метель.

Все, с кем Соня общалась в гостинице – девушки на рецепции, официанты в ресторане, – говорили, что просвет в метели образуется в любую минуту, и тогда вертолеты через лиман, может, и полетят. А может, и не образуется, и не полетят – этого никто не знает.

В общем, для того чтобы добраться до самолета, требовалось совершать немало активных действий: караулить вертолет, опять ночевать для этого в зале ожидания, только теперь уже не в большом аэропорту, а в маленьком, для вертолетов... В том, чтобы все эти действия совершать, Соня не видела ни малейшего смысла.

И она осталась встречать Новый год в Анадыре. Утром тридцать первого декабря, спустившись в ресторан завтракать, Соня обнаружила на рецепции конверт – ее приглашали на открытие выставки Лавровых картин. В ту же минуту позвонил Тимофей и сообщил, что открытие плавно перейдет в новогоднее празднование, что будет ужин, потом фейерверк, и чтобы она не переживала: праздник ей запомнится.

Соня невесело улыбнулась. Ее безразличие ко всему только усилилось, и вряд ли в этом безразличии ей могло запомниться что бы то ни было вообще, и уж точно, что не новогодний праздник.

Но обижать людей, которые были настроены к ней так доброжелательно, притом без особенных на то причин – она ведь была всего лишь курьером, доставившим по назначению порученный ей груз, – обижать этих людей было совершенно не за что. И к вечеру, одевшись все в то же единственное платье, которое при наличии некоторой фантазии могло сойти за маленькое черное, Соня вышла из своего номера.

Тимофей сказал, что заедет за ней в девять и чтобы она к этому времени была внизу, в гостиничном вестибюле. Мог бы и не предупреждать, при всем желании Соня не оказалась бы где-либо в другом месте: метель не утихала ни на минуту, за окном клубилась сплошная снежная мгла, а когда она выглянула за гостиничную дверь, с трудом ее приоткрыв, то ее отбросило назад таким ударом ветра, что Соне показалось: если она выйдет на улицу, ее сразу расплющит о стену.

Тимофей приехал за ней на огромном американском джипе; машины здесь, в Анадыре, вообще были как на подбор, одна другой мощнее. Да, наверное, и невозможно было бы преодолевать такую пургу на какой-нибудь развалюхе.

– Завтра, если утихнет, я тебе город покажу, – пообещал он. – Вон там у нас, видишь, собор. Деревянный, без единого гвоздя. Прямо над лиманом стоит, а перед ним Николай Угодник, огромная статуя, таких нигде в мире больше нет. Стоит, красавец, моряков встречает. Губернатор поставил – и Угодника, и собор.

«Видишь» – это было сильно сказано, ничего Соня в темноте и метели не видела. Ни собора с Николаем Угодником, ни больницы, которую не отличишь от английской, и оборудование все оттуда, ни колледжа, который внутри что твой Оксфорд...

Все это, как сообщил Тимофей, построил губернатор, про которого Соня знала лишь то, что он является самым богатым олигархом страны. Должность начальника Чукотки, которую он неизвестно зачем занимал, казалась ей, как и всем, кто никогда на Чукотке не бывал, какой-то его анекдотической причудой.

Но, проведя в Анадыре всего лишь сутки, Соня поняла, что здесь отношение к олигарху-губернатору совсем другое.

– Что вы! – воскликнула девушка на рецепции. – Если б вы видели, что у нас восемь лет назад творилось, пока он не пришел! Я, помню, в Анадырь тогда из Ярославля приехала. Глянула в окошко, а на улице ни одного фонаря. Ни единого! Вообще уличного освещения не было, а тьма ведь кромешная полгода стоит. Вам там в Москве не понять. А когда котельные каждую зиму из строя выходят? На градуснике минус пятьдесят, а ты иди на улицу, костер разжигай, если сможешь... Он же все нам здесь наладил, буквально все. Целую команду привез, они так взялись, что только перья полетели. И тепло, и свет, и завоз вовремя, у нас ведь железных дорог нету, если навигацию прохлопают, вся Чукотка без продуктов будет сидеть. А теперь больница новая, школы такие, что и в Москве, наверно, таких нету, и музей краеведческий, как в Лондоне, оборудован, и детей всех до единого каждое лето бесплатно на отдых вывозят... В общем, дай ему Бог здоровья, – заключила девушка. – Скажете, он у народа нефть украл? – запальчиво добавила она, хотя Соня ничего подобного говорить не собиралась: она растерялась от такого напора. – А кто не украл чего-нибудь? Разве что мы с вами, да и то потому, что нам нечего было. Ну так все украли и ничегошечки при том не сделали, а наш-то какую жизнь наладил, хотя бы для одной отдельно взятой Чукотки!