приезду в Америку отчаянно пыталась спастись. И у них получилось. С
шести лет и далее, пока мама росла в Лонг-Бич, она научилась любить
все американские вещи и все, что касалось среднего класса. У нее не
было романтических идей о том, как эта жизнь тяжела.
Итак, я – девочка с ружьем, бесцельно разгуливающая между
деревьев в надежде поймать что-нибудь более впечатляющее, чем
обычная белка. Но сейчас не то время для охоты – слишком светло и
душно после обеда. В это время животные прячутся, пережидают жару.
После того как солнце спустится в долину, там обязательно появятся
олени, кролики и другая живность. Мне кажется, лучше всего для этого
подходит раннее утро, когда звери рискуют покинуть свои убежища и
ищут еду на день.
Но папа любит усложнять мне задачи. Он хочет знать, что я выживу
независимо от того, что может случиться. У отца не было сына, на
которого он возлагал такие надежды, он привык передавать свои знания
мне, Иззи же обычно отказывалась принимать участие в чем-либо,
происходящим вдали от дома.
А я с одной стороны даже очень рада, что нахожусь в окружении неба
и растений.
Пробираясь вдоль заросшей тропы, я чувствовала приятную тяжесть
оружия в руках. В такие моменты меня всегда одолевают два чувства,
между которыми я то и дело мечусь. Это нежелание стрелять в бедных
животных, которые всего лишь пытаются жить своей жизнью. В своих
мыслях я не выполняю каждый приказ, чтобы угодить отцу.
Но в реальной жизни я думаю: «Я же дочь своего отца», и появляется
другое чувство – гордость. В охоте я действительно преуспела. Могу
подстрелить утку в полете, затем ощипать ее и приготовить ужин на
открытом огне, если необходимо. Но насколько же сильно я иногда
устаю от постоянных папиных наставлений, хотя, настолько же мне
нравится осознавать, что я полностью могу позаботиться о себе сама.
Мне никогда не нравилось сталкиваться с убийством животных, но я
понимаю, что только так мы можем добыть еду.
«Пойдем, поищем ужин», – так папа говорит в начале каждой охоты.
И приходится идти.
В такие моменты я всегда продумываю варианты своих ответов,
думаю о том, как сказать «Нет».
Может заявить как-нибудь, что я – вегетарианка, просто хочется
посмотреть на его реакцию. Но я не скажу. Я такая бунтарка только в
своих фантазиях.
Жара обжигает мне кожу, с меня текут ручейки пота по спине и груди.
Моя майка уже прилипла к телу, и я мечтаю о какой-нибудь другой
одежде вместо джинсов и ботинок, но, в конце концов, здесь повсюду
жгучая крапива и эта одежда сможет защитить меня от этого ужасного
растения.
Вблизи деревьев мои чувства почему-то обострились.
Там, на краю поля что-то мелькнуло, деревья помогут мне начать
игру. Я выбрала дерево, на которое смогу опереться, и стала вести себя
ещё тише, замедлила дыхание и ждала. Мне на лицо сел комар, но я не
стала его смахивать.
Вскоре мне повезло: я услышала какой-то шорох около упавшего
дерева. Достаточно близко я увидела коричневатого зайца и вскинула
ружье.
Я уже прицелилась, когда услышала голос, воскликнувший: «Стой!».
Держа зайца на прицеле, я вздрогнула и чуть было не выстрелила, но
отец хорошо тренировал меня.
Только я, ослабив давление на курок, опустила ружье, как заяц
спрятался в зарослях, и я повернулась на звук голоса.
Там был парень, моего возраста, с довольно длинными вьющимися
волосами, он слезал с дерева. Он был так одет (всё выцветшего
коричневого и зеленого цвета), что если бы он не заговорил, то я бы его
и не заметила.
– У этой крольчихи есть детеныши! – крикнул он, как только
очутился на земле. Он смотрел на ружье и медлил. Поэтому я совсем
опустила его.
– Это мой ужин, – без эмоций пробормотала я.
Он подошел ближе, и я напряглась, но было интересно, кто он и
почему он здесь, на нашей собственности.
На дереве.
Судя по всему, он наблюдал за мной.
Но как только он приблизился, я увидела в нем что-то привлекающее
меня: он был такой открытый, честный, совсем не опасный. У него были
золотисто-коричневые глаза, которые светились, как и его кожа, как
будто его что-то подсвечивало изнутри. Он выглядел довольно
симпатичным, но слишком мелкие черты лица делали его похожим на
девушку.
Я рассматривала его, во рту все пересохло, и я не могла что-либо
сказать, пока он не остановился в нескольких шагах от меня и не
Читать дальше