Кендалл Райан - Запретный плод

Но Мейси была не просто девушкой, которую я любил, также она была младшей сестрой моего лучшего друга и девственницей (комбинация, которая была полностью под запретом). Так что я делаю в ее постели со своим членом в руке?

Я не ответил ей на вопрос о презервативе не потому, что не мог, а потому, что в тот момент единственное, чего я хотел, это посмотреть, как она кончит. Увидеть ее прекрасные черты, когда она полностью потеряет контроль.

Я наклонился, чтобы захватить ее рот в поцелуе, и наши жадные языки встретились в жарком танце, когда она слегка приподняла свои бедра над кроватью, вжимаясь в меня. Еще раз скользнув рукой вверх и вниз по своему стволу, и я понял, что скоро кончу. Поцелуями я проложил дорожку вниз по ее шее к ключице, скользя губами ниже по ее телу, мимо впадины живота, пока не устроился между ее бедер.

Отодвинув в сторону ткань ее трусиков, я обнажил ее нежную розовую плоть. Она была прекрасна. Когда мы шалили, я всегда настаивал на том, чтобы ее трусики оставались на ней. Это было моим единственным, не подлежащим обсуждению, правилом, сущим пустяком, облегчающим мою вину. Мейси открыла рот, чтобы возразить, но почувствовала, как мой язык ласкает ее клитор. Со всхлипом она откинула голову на подушку, а руками вцепилась в мои волосы, притягивая меня ближе.

Я усмехнулся, наслаждаясь ее вкусом. На вкус она была даже лучше, чем я мог себе представить. Она так чертовски хорошо пахла, что мне хотелось погрузиться в нее и остаться там навечно.

Мой рот был повсюду, по всей ее сладости, поглощая мед ее девственной киски, нежно покусывая клитор зубами, вылизывая ее в одинаковом темпе снова и снова, в то время как я сжимал основание своего члена, чтобы не кончить…

— Риз? — ее голос возвращает меня в настоящее.

Черт.

Мне хочется задать ей миллион вопросов.

Как она меня нашла?

Почему она здесь?

Чего она хочет?

Я не могу отвести от нее взгляда. Ее кожа выглядит такой мягкой. Интересно, пахнет ли она все еще тем легким ароматом лаванды и меда, как я помню. Я хочу наклониться ближе и выяснить это, но сдерживаю себя. Сейчас контроль — это все, что у меня есть. И все же я продолжаю ее изучать, удивляясь, какой красивой женщиной она стала. Длинные светло-каштановые волосы струятся по ее плечам, доходя до тонкой талии и нежных изгибов ее округлых бедер. В узких джинсах и высоких сапогах ее стройные ноги кажутся бесконечно длинными. Она скрещивает руки под своей пышной грудью, привлекая внимание к тому, как великолепно она «упакована». О, Боже. У нее размер D?

— Ты стала совсем взрослой, — мой голос напряжен, пока я пытаюсь оправиться от того эффекта, который она на меня оказывает.

Заметив мой взгляд, Мейси самодовольно улыбается:

— Так же, как и ты. Насколько помню. Какой сейчас у тебя рост?

— Метр девяносто пять.

— Боже, как давно это было, — улыбается она мне, но в глубине ее глаз печаль, которая мне не нравится.

— Прошло шесть лет, — говорю я, это был не вопрос. — А Хейл знает, что ты здесь? — забавно, как быстро мои мысли переключаются на него. Видимо, подсознание пытается напомнить мне, почему я должен взять себя в руки. Кроме того, что-то подсказывает мне, что ее старший брат не слишком будет доволен, если узнает, что Мейси находится в клубе. Я даже не знаю, как она узнала, что я здесь.

Отрицательно покачав головой, Мейси опускает голову. Девушка, которую я помню, была уверенной, беззаботной и нахальной. Сейчас же она более сдержанная и серьезная, совершенно непохожая на себя прежнюю.

Пальцами я поднимаю ее подбородок и пристально смотрю в глаза.

— Что с тобой произошло?

— Что? Где, здесь? — она вспыхивает и оглядывается по сторонам.

Такая реакция ожидаема, учитывая, где мы находимся. «Жажда» — самый популярный БДСМ-клуб в Чикаго. Но ее реакция на клуб — это совсем не то, о чем я говорю.

— Кто приглушил свет в твоих глазах?

Она отводит взгляд в сторону, не желая отвечать.

В этом вся Мейси. Даже в те времена, когда она была тощей девочкой, эти огромные голубые глаза были подобны лучам света, которые поглощали целиком, притягивали на свою орбиту и заставляли терять контроль, давали почувствовать себя живым.

Я не могу удержаться от того, чтобы снова не коснуться ее, на этот раз заправляя за ушко выбившуюся прядь волос. Внутри меня вспыхивает желание крепко обнять ее. И к слову, меня нельзя отнести к любителю гребаных объятий. Но это Мейси. И мне действительно не нравится видеть ее такой несчастной. Я хочу успокоить и защитить ее. Это такое же чувство, которое охватило меня, когда умерли ее родители. Я просто хочу помочь.