Ольга Резниченко - Яркими красками по небу [СИ]

Макс, мама… и бабушка… все мои в этот раз были. За свидетельницу – теть Тома, за свидетеля… естественно, Гришаня.

…

- Только вычуди мне! – гаркает, помню, на него мой Борясик.

Ржет нахально, ничего не стыдясь и не боясь, Еремов:

- И че?

- А ниче! Вот если ты тогда только угрожал, то я – всех вас порешаю! Лесе нельзя волноваться! Так что… не надо, без шуток!

- Это вы о чем? – вклиниваюсь я, ничего не понимая, что за бред они несут.

Игнорируют меня эти два барана. Не уступают друг другу в схватке:

- А моей Томе можно было, да? – злокозненно ухмыляется Шафер.

- Мы ее сразу предупредили!

- Я тоже предупрежу! – хохочет гад, паясничая…

К вечеру – поняла.

Гости - в хлам уже. Боря - тоже, да еще где-то по залу шатается, с друзьями своими лясы точит. Одна отрада - Тамара: заныкались мы с ней в углу и давай тоже рассуждать о насущном. И вдруг движение – плюхнулся на стул, как раз напротив нас, Еремов. Вальяжная поза, барский взгляд на меня:

- Ну, че… – кивнул головой, - готова?

- К чему? – враз нахмурилась я. А башка уже не соображает толком. Реально, не секу, о чем и к чему, хотя бы предположительно.

Коварно усмехнулся пьяный гад:

- Нервы своему Борюсику трепать.

Пристыжено рассмеялась я:

- Да я как-то и не завязывала с этим.

Захохотал:

- Вот и отлично!

- Э-э-э! – грозное тотчас раздалось сбоку. Резвые, стремительные (по мере возможности) шаги к нам. Взгляд гневный, настороженный. Да так, что даже я в шоке. Кузнецов: – Так, Еремыч… а ну х*р отсюда, - вдруг вполне серьезно рявкнул на своего друга и махнул рукой куда-то в сторону. – Я не шучу.

А тому фиолетово… Ржет, строя из себя идиота:

- А че, я че? Я ниче…

- Я тебя предупредил, - показал сердито кулак мой муженек.

Отчего враз в ответ выписал ему идиотскую рожицу Гриша:

- Да-да, Борян. Я всё помню… Всё-всё…

Ухмыляется Кузнецов, но все еще напор не сбавляет.

И вдруг сзади кто-то, раздраженный, криком:

- Борян! Кузнецов, б***ь! Ты идешь?!

Мигом разворот:

- Да иду, ждите! – и снова взгляд на Григория, приказным тоном: - Порву, не глядя!

- Ага!

- Я слежу за тобой! - жест пальцами.

- Да без проблем! Иди, иди… пока твои девочки совсем не расплакались, - давится смехом, кивая в сторону его товариСЧей.

И вдруг - несколько шагов Бориса, ныряющего в толпу, как тотчас приблизился ко мне Еремов и тихо, но так, чтобы я услышала, не смотря на шум и музыку:

- На задний двор иди.

- И че там? – киваю, с не меньшей уверенностью и дерзостью, чем тот.

Ухмыльнулся:

- Подарок ждет.

- А я уже свой сегодня получила, - не сбавляю оборотов.

Хмыкнул:

- Ну, че ты, а? Силой, что ли, вынести? – не отступает.

Улыбаюсь. Приблизилась еще сильнее. С вызовом, боем взор в глаза. Едко:

- Вынеси.

- А я же могу, - короткая пауза. - Только потом не визжать, не истерить. И не плакать.

- Че за хе*ню вы мутите? - с неприкрытым наездом уже рублю я.

Ухмыльнулся странно:

- Долг у Бори. Готова платить?

- Я-то готова. Как бы вам… потом не обоссаться. Че за долг?

- Как он мне тогда втюхивал? Традиции… кража невесты.

- И всё? – недоумеваю я.

Но вдруг странная, коварная, пугающая улыбка, а в глазах заплясали черти:

- О, да. И всё…

…

И ведь чувствовала, догадывалась, что не просто отсидеться в подсобке придется. И не пару кругов в автомобиле, как вариант, скрываясь, навернуть (пока те - что там обычно требуют? - пару танцев спляшут, да выкуп сделают). Чувствовала…

И, что еще обиднее, добровольно… сама… мышью выскочила из зала, на задний двор, пока этот гад… сидел на парадном месте, обеспечивая себе алиби…

В общем, утащили меня Еремы товарищи наверх, на балкон, в лоджию (а ресторан-то по типу театра был), у самой крыши. Сижу, смотрю теперь на эту феерию с высоты.

Тамада дает клич… и нехотя… уже ужраные и убитые гости ползут за стол. Туда же и жених… с невестой. И платье как мое (эксклюзив, говорите, да?), фата, пузо торчит к носу, и даже тату на руках, груди – точь-в-точь мои. Заледенела я от удивления...

И садится, с*ка, прям на мое место.

И тут кто-то коварно завопил: «Горько! Горько!!!»

Ну, че… сил уже нет, но народ требует. Боря хоть и хмельной, но еще более-менее справляется с непослушной фатой. Миг – и едва уже потянулся целовать, как обмер ошарашенный. Сидит, моргает испуганно. А все радуются, подначивают, не поймут подставу. А тому аж поплохело: побледнел, бедолага. Думает: всё… пи**ец, белочка прискакала.

Девка к нему целоваться – а он как дернется, как шарахнется, словно черт от ладана.