Вера и Марина Воробей - Черепашкина любовь

Черепашка заняла свое прежнее место. Конфет ей не хотелось, шампанское она пробовала однажды, на Новый год, и оно ей не понравилось: слишком много газа.

– Вкусное шампанское, попробуй! – Лу пододвинула к Черепашке бокал.

– Да я, наверное, не буду, – засомневалась Люся.

– Да брось ты! Выпей чуть-чуть! Иногда помогает расслабиться! – со смехом настаивала Лу.

И в тот самый момент, когда Черепашкина рука уже потянулась было к фужеру, дверь с грохотом распахнулась, и все увидели Шурика Апарина. В руках он держал два совершенно роскошных букета. Это были лилии нежно-голубого цвета. Ни Лу, ни тем более Черепашка никогда в жизни не видели голубых лилий. Последовала долгая пауза восхищения.

– Какая прелесть! – Лу подскочила к Шурику, выхватывая из его рук букет. – Посмотри, Черепашка! Это же настоящее чудо! А как пахнут, боже!

Лу кружилась по комнате с букетом в руках. А Шурик, изо всех сил стараясь сдержать самодовольную улыбку, подошел к Люсе и, слегка склонив голову набок, протянул ей букет:

– А это вам, милая барышня!

– Спасибо! – Люся вдохнула нежный, сладковатый и пьянящий аромат лилий.

– Где же ты нашел такие? – Лу восхищенно смотрела на Шурика своими огромными черными глазищами.

– Места надо знать! – Шурик скромно потупил взгляд, усаживаясь на свободный куб.

И в эту торжественную секунду из сумочки Лу раздалась противная механическая мелодия.

– Алло! Да, сейчас. Это Лелик! – Лу протянула Черепашке серебристую изящную трубку мобильного телефона.

– Ну как вы там? – Голос мамы казался взволнованным.

– Нормально, только концерт отменили, представляешь?

– Правда? – почему-то обрадовалась Елена Юрьевна. – Вот здорово! Ой, извини… – смутилась она и продолжила после паузы: – Просто Сева приехал. Очень хотел повидаться с тобой, а завтра в шесть утра у него самолет. В Бельгию летит, на фестиваль…

– Сева! – обрадовалась Черепашка. – Так я сейчас к вам приеду! Все, ждите, пока!

Люся вернула подруге телефон.

– Уходишь? – Лу недовольно покосилась на Черепашку.

– Ну ты же слышала, Сева приехал! Это мой дядя. Он в Питере живет, а завтра в Бельгию улетает! – объяснила Черепашка Геше и Шурику.

– Круто! – протянул Шурик.

– Да, – в тон ему отозвалась Лу. – У нашей Черепашки дядя – большая знаменитость! Самый известный кукольник России!

– Да ладно тебе! – улыбнулась Люся.

– Он что, в куклы играет? – удивился Геша.

– Он актер-кукольник. У него свой собственный театр, в котором он и артист, и режиссер, и директор, – торопливо рассказывала Черепашка, нащупывая в кармане номерок.

– А ты мне о нем никогда не говорила, – с едва уловимой обидой в голосе заметил Геша.

– Не успела просто… Ну, я пойду?

– Тебя проводить, малыш? – спросил Геша.

И по тому, как он это спросил, Люся с болью поняла, что Гена совсем не хочет выходить сейчас на мороз и трястись троллейбусе, пусть даже и вместе с ней. А может быть, потому и не хочет, что с ней, а не с Лу?

– Нет-нет! Правда, не надо!

– А цветы? – Шурик протянул Люсе ее букет.

– Спасибо, чуть не забыла, – виновато улыбнулась она, шагнув к выходу.

– Я тебе завтра позвоню! – выкрикнул ей вслед Геша.

– Конечно. – Она обернулась, а потом резко рванула на себя металлическую ручку двери.

Несколько раз в кабинет заглядывал Антон Павлович, но, порывшись в бумагах на стеллаже, тут же выбегал, не забывая всякий раз отпустить какую-нибудь шутку.

– Так, кто идет за «Клинским?» – строгим голосом вопрошал он, нахмурив брови. – Если самый умный, то это мой Шурик!

Вторая, наполовину уже опустошенная бутылка, только не «Клинского», а шампанского возвышалась посередине стола. Конфет в коробке тоже уже почти не осталось. После первой бутылки Шурик, не стесняясь присутствия Геши, начал распускать руки: то за талию Лу приобнимет, то, как бы между прочим, опустит свою руку на ее плечо, то по волосам проведет. Лу это не нравилось. Она отстранялась от него, отодвигалась подальше вместе с кубом. Но вслух высказать свое недовольство не решалась. Как-никак, а Шурик был тут хозяином, это во-первых, во-вторых, таких необыкновенных цветов ей никогда еще не дарили, а в-третьих, сказывалось выпитое шампанское. Лу без умолку болтала, громко смеялась. Голова немного кружилась, но это ощущение было скорее приятным, чем наоборот.

Геша явно не одобрял поведение друга, и его реакция не ускользнула от пристального взгляда Лу. И это, пожалуй, явилось самой главной причиной, по которой она заставляла себя терпеть навязчивые ухаживания Шурика. Ей нравилось распалять Гешину ревность. А в том, что это была именно ревность, Лу почему-то не сомневалась.