Вера и Марина Воробей - Фальшивая нота

– Ну ты что, обиделся на меня? – изображая из себя маленькую, несмышленую девочку, спросила Маша, как только они вышли из подъезда. – Ну Жека! – Она коснулась его коротких, торчащих в разные стороны волос и нежно провела по ним рукой. – Посмотри на меня, а то я заплачу! – потребовала девушка и даже несколько раз хныкнула для убедительности. И поскольку Женя молча шел с ней рядом и не поворачивал в ее сторону головы, Маша сконцентрировала всю свою энергию, а через секунду по ее щекам и правда полились самые настоящие слезы. Вернее, настоящими они были лишь по своему химическому составу. – Жека, миленький, ну прости меня! – Девушка всхлипывала, кусала губы, заламывала пальцы – словом, сейчас она пустила в ход весь арсенал вспомогательных средств. – Какая же я все-таки дура! Представляешь, а я ведь поверила, что ты будешь любить меня всю жизнь! – Она достала из кармана дубленки платочек и осторожно коснулась им нижнего века. Маша боялась потревожить накладные ресницы. – А у тебя, оказывается, уже другая… жизнь! – Она умышленно сделала паузу между словом «другая» и словом «жизнь». Продолжая всхлипывать и проливать слезы, Маша ни на секунду не переставала оценивать себя. Как она выглядит со стороны? Достаточно ли натурально плачет? До конца ли правдивы модуляции ее богатого голоса? – Если я противна тебе, ты скажи, и я уйду! Только одно слово… – канючила Маша. Но спутник ее продолжал хранить угрюмое молчание. – Же-е-ка! – вдруг тонко и протяжно завыла она. – Мне без тебя было так плохо… Ну, скажи, ты что, уже ни капельки меня не любишь? Ни капелюшечки? – Девушка внезапно остановилась посреди тротуара, схватила его за руку и, поднеся ее к лицу, принялась быстро и как-то исступленно целовать тыльную сторону его ладони.

– Прекрати! – потребовал Женя и так резко отдернул руку, что случайно ударил ее по щеке.

Закрыв лицо ладонями, девушка беззвучно плакала. Плечи ее судорожно вздрагивали.

– Ну, прости… Я же случайно! – принялся извиняться Женя. Он совсем не хотел обижать Машу, а тем более делать ей больно. А та рыдала так безутешно и горько, что, казалось, не существует в мире силы, способной ее утешить. – Маш… Ну, Машка… Ну, Мышонок… – Он уже и сам готов был расплакаться, когда девушка неожиданно подняла голову:

– Что? Как ты меня назвал? Повтори! – Она смотрела на него покрасневшими от притворных слез глазами и часто-часто моргала искусственными ресницами.

«Какая она все-таки красивая! – поймал себя на явившейся так некстати мысли Женя. – Даже когда плачет… А ресницы длиннющие, черные, и слезинки дрожат на них, как капельки росы… Дрожат и не падают…»

Как и большинство представителей мужского пола, Женя не отличался особой наблюдательностью, особенно если речь шла о каких-то деталях внешности. Он, конечно, обратил внимание на то, что в Маше с момента их последней встречи произошли какие-то перемены, но, подумав так, не стал себя утруждать подробным анализом. Да и зачем ему было это делать? Он только видел, что его бывшая девушка стала еще краше, и все.

– Как ты меня назвал только что? – повторила свой вопрос Маша. Она даже перестала всхлипывать.

– Не помню, а что? – рассеянно улыбаясь, ответил Женя.

– Ты назвал меня Мышонком! – выкрикнула Маша. – Значит, не забыл? Жень, а может, все еще можно вернуть? Ты же любишь меня! Я точно знаю, любишь! Не верю, что ты мог так быстро все забыть! – Теперь она смотрела на него в упор своими светло-серыми, широко распахнутыми глазами, и он видел, как на них снова наворачиваются слезы.

Да, Маша и впрямь была сейчас удивительно хороша! И даже немного припухшие веки и покрасневшие глаза ничуть не портили ее. Пунцовые щеки, влажные губы и эти глаза, почти такого же цвета, как у него, только светлее, подернутые слезами и обрамленные роскошными ресницами. Заметив его взгляд, Маша будто бы невзначай нащупала сзади косу и перебросила ее через плечо. Она помнила, что ее коса всегда сводила Женю с ума.

– А как же Игорь? – внезапно охрипшим голосом спросил Женя, не в силах отвести взгляда от ее лица. Он не хотел произносить этих слов. Они будто бы сами вырвались наружу.

«Нет, ничего вернуть уже нельзя! Я ни одному твоему слову не верю! И очень хорошо понимаю, что привело тебя ко мне!» – именно эти слова собирался произнести Женя… А сам почему-то спросил про Игоря.

– Игорь? – вдруг как от удара кнутом вздрогнула Маша. – С ним все кончено. Он прогнал меня за то, что однажды на репетиции я сказала, что он полная бездарность и что, если он хочет узнать, что такое настоящая музыка, пусть послушает твои песни!